я двигаюсь, хоть и несносна на каждом шаге мысль о том, что движусь - близко и соосно с мерзавцами и со скотом.
мой мир богаче. но - утрачен. их мир - жратва, пиз*ёж, постель. и, хоть я с ними расконтачен, но нет и выходов отсель.
я жив. и это мне обрыдло. и в пропасти, как на пляжу, нет-нет - присматриваюсь к быдлу и в нём оттенки нахожу:
мерзавец может быть успешен и элегантен. скот - никак (чуть отвлечёшься - все, конечно, сольются в скопище макак,
но я смотрю, пусть это мерзко, пусть это - перверсивный акт): скот проявляет себя резко мерзавцы - как бы чтут контракт,
блюдут приличья, расстоянья, но - с расстоянья всё - пейзаж. и я сближаюсь: мне заданья сквозь руку шлёт мой карандаш.
ему плевать, что мне противно, что я кляну любую мать. вот я пишу ... а на картину всё время хочется блевать.
что ж ... - "мягок скот, по пьяни - ласков, отходчив, тих, не подл, не горд ...." и это - полное фиаско для как бы мыслящих господ. -
поскольку через рот зашитый шипит забитая душа, что жизнь, будучи прожитой, не изменила ни шиша,
что век другой, а день - всё тот же, и хлеб насущный также строг: он сам, плюс наша кожа, рожа - душе и пытка и острог.
а та - прекрасна беспредельно ... и я об этом, хоть усрись, всё думаю. И мне смертельна давно уже любая мысль ...
16.08.2018
|