давно устав от вихрей яростных атак, сбежав от дел, от бабы и привычек, выходит на воду, нахохлившись, рыбак высиживать холодную добычу.
над ним клубится потревоженный туман, под ним грустят разбуженные рыбы и на наживку не клюют - держи карман! хотя теоретически могли бы.
воспоминания досадно моросят, их память выбирает как слепая. рыбак накатывает 250 и сразу благодарно засыпает.
его сознание не держат якоря, оно гребёт в своей воздушной лодке, за привередливость сазанов не коря, по воле волн и скоропальной водки.
пейзаж безмолвствует, но слово "выходи" в неслышном шелесте незримых вёсел. - душа выходит из резиновой ладьи, бросая в ней всё, что рыбак не бросил,
она кидается в туман, как в белый свет, и наслаждается отсутствием картины, душа несётся будто в левой полосе, хоть знает, что все полосы едины. -
как будто - Кама ли, Ветлуга ли, Ока, Шексна ли, Вятка, Агидель, Сухона - одна мечта, один маршрут, одна река, один кумир, одна на всех икона.
и близок каждому и грандиозен лик, но - слой чего-то вроде белой пыли его надёжно скрыл от глаз. аллах велик! - икона есть, а лика нет. приплыли.
все времена ища пред чем упасть, нашли туман и присно и сегодня. надежды, как оторванная снасть, осели в Каспий будто в преисподней.
чьи крови вашею разбавлены водой, Сура, Молога, Агидель, Ветлуга? Чья память илом устилает ваше дно, за веком век цепляясь друг за друга? ...
И вроде бы, уже умчавшись далеко, но в пустоте споткнувшись как на кочке, душа утрачивает цели и покой, и - иншалла! - приходит к прежней точке.
а в ней - давно во всю играет поплавок, туман рассеялся, вода сверкает. рыбак не чувствует затёкших рук и ног. рыбак мычит, но всё же подсекает.
и, вдоль борта уже подсачек волоча, душа азартно посыпает матом. и держат их в реке два старых кирпича, обмотанных ворованным шпагатом ...
18.08.2015
|