Бог не выдаст, свинья сожрёт, заходя в череду событий не забудь напомадить рот: швалью тропов отчасти битых.
Гастроном был за этим углом: вот сидим мы (ещё поджары), курим, колу с портвейном пьём: заливаем грудные пожары, полуночных дел Д’Артаньяны, полупьяных утр подъём.
А теперь оказалось, ты – сброд, и пошёл не с Дюма твой род. Не причина, достаточный повод, для того, чтобы дулом в лоб. Налетает на грани стаканов, неприличность накрашенных губ, и летит в урну дымный окурок с ярко-красной каймою вокруг.
Недочитанный нами листок — моя прядь на твоей щеке, да и было ль быльё вообще: подлинне́й цинандальных далей: на бобинах имперский срок, если не дотянуться словами в богу-богово. Вот плечо, пригодится оно ещё, не загадываю, едва ли: что тебе мои пальцы в крест: он шатнулся, свинья всё ест.
|