Грубый звук шлифовали, пока он не стал более гладким,
Последний шлифовали до тех пор, пока он не стал музыкой.
А потом музыку шлифовали до тех пор, пока она не стала
воспоминанием о ночи в Венеции,
когда слезы моря стекали с Моста Вздохов,
который в свою очередь шлифовали до тех пор,
пока не исчез и на его месте не встал пустой дом
беспокойного сердца.
Затем внезапно появилось солнце и музыка вернулась.
Все приходило в движение и исчезало.
И вдалеке, на окраине города, появилась длинная полоса облаков,
и раздался гром, который каким бы он не был грозным,
станет музыкой.
И вернётся память о том, что было после Венеции,
и о том, что произошло после того, как дом беспокойного сердца
раскололся на двое.
|
