Мой поезд бежит. Мне ехать два дня. Два дня, чтоб устать от чая. Есть время обдумать, кто любит меня, Понять, о ком сам скучаю. Плацкарт от безделья мается, Но люди здесь так не сближаются.
В соседнем вагоне сплошное купе. Там шаркают часто двери. Там где-то внутри лимонад зашипел И водку глаз метко мерит. И женщины громко судачат Про новые средства и дачу.
А здесь кто-то шлёпает часто курить. И пахнет китайской лапшой. Над чем-то разлитым взовьётся "едрить", Высказанное с душой. Здесь любят поесть и покурить И здесь как-то не о чем поговорить.
Ну что же. Так лучше. Уткнусь в окно. Там вечно похожий пейзаж. Он также печален и одинок - Увидь, нарисуй да размажь. Как будто одно тебе снилось, А красками не получилось.
И вновь сланец шорох, как тихий ноктюрн Из клавиш упрямого лабуха. И шелест оберточных увертюр. И тусклого света парабола, Что кажется светом немыслимых тайн, Пускай и всего лишь проникшая в чай.
Садятся, выходят и смотрят в окно И в свой телефон играют. И вставший недавно и вставший давно - Все станции ждут и чаю. И жизни святая органика Нисходит к обычной механике.
Срастается с зоной железных стен. С пространством закрытых окон. С перронами, с их иллюзорностью перемен, Отставшими вдруг ненароком. С надеждой одной – будет лучше сосед, Такой же задумчиво-мрачный поэт.
|