* * *
Над полигоном несутся снега.
Рыщет волчицею в поле пурга.
После отбоя мы валимся в койки.
В сны, где шумят сады и луга.
В сны, по которым алеют костры,
Осиротевшие стынут дворы,
Тополь роняет листву на дорогу,
Мать не дождётся желанной поры.
Но, когда полночь куранты пробьют,
Те сновидения вдаль уплывут
И, незаметно проникнув в казарму,
Девушки наши меж коек пройдут.
С грустной улыбкой нагнутся ко лбам,
К смутно белеющим ночью плечам.
Ёжиков мягкие руки коснутся.
Тёплые губы прижмутся к губам.
Платья подснежник, как будто весной,
Вновь расцветёт возле койки ночной,
Но не у каждой: та клятвы забыла,
Та разлюбила, а той всё равно…
Над полигоном несутся снега.
Рыщет волчицею в поле пурга.
Сплю я, и лоб мой, тревожный и жаркий,
Ласково гладит девичья рука.
Пусть я ушёл не на бой и войну,
Жди меня, слышишь, в зиму, в весну,
Мой кареглазый подросток, тростинка,
Жди, как умели ждать в старину!
Месяц промёрзший желтеет в окне.
Жгучий декабрь идёт по стране.
Тихо в казарме. Ребята ворочаются,
То улыбаясь, то хмурясь во сне…
|
