Сказка на ночь или Бред бурой коровы о повериях и суевериях

М.З.С.1 - Ерофей Трапезников
"Сказка на ночь или Бред бурой коровы о повериях и суевериях"

Теперь замыслив люд забавить
Рифм сочетание любя
Отважился вот предоставить
Залог достойнее себя.
Во многом выдумок фривольных
Он достовернее под час,
В поэзии благопристойной
С ним рад я ознакомить вас!

5П / Потешное Подражательство Популярным Пушкинским Произведениям

Нет в сей сказке сцен курений
Разных наркопотреблений
Нет призывов к экстремизму
Оправдания нацизма
Надругательств беспримерных
И кощунств любых над верой
В общем вроде всё прилично
Даже для цитат приличных.

Под строжайшим цензом брата Василия
Абы не пошлил
автор адиозно.
Вот.

Сказание I; Часть I; Глава I
(красноречивое)

* * *
Вам берусь поведать сказку,
Не смыкаются пусть глазки,
Что корова намычала;
Ещё важно аж кивала!
(Достоверности для пущей,)
Сказ ведя о были сущей.
Приключилось то под ночь.
Понесла яловка2 дочь!
Не пичужку, не лягушку,
А премилую телушку
(Ценой за морем в полушку3,)
Но досадно тем до слёз,
Кто извёл на перевоз
Рубль с лихом, кто и больше –
У кого дорога дольше.
Лишь бы схожую найти
И до дома привезти.
Мне сдалóсь тогда напиться,
Черезмерно и свалиться
За яслями, во хлевý...
Тут корова корит "Му-у!"
Размычалась же над ухом,
Будто я с потерей слуха;
Повелела описать,
Ни словечка не приврать;
Мол-ей лошадь по секрету,
Выклянчив сенца за это.
Скрытненько налепетала,
Та от бабки услыхала;
Росказни про домового,
Про русалок, водяного,
И про дурня удальца,
Об коварстве хитреца
Да об том как в редком разе
Прямиком из грязи в князи
Выйти можно без помех
Явив редкостный успех.
Время не к чему терять –
Сказку буду затравлять.

* * *
Где в дубравах ветер бродит,
А поверх них солнце всходит.
В месте енном коль взлететь,
С неба сможем обозреть,
Деревеньку ль? Нет – село.
Ба-а, куда нас занесло!
На краю села церквушка,
Рядом с ней стоит лачужка.
У крыльца избёнки той,
Глянь, Степан – никто иной.
Не в себе сам, как чтоль пьян.
Ой ли же всё тот, Степан?
Здешних мест он, из простых.
Сын приёмный Хрящиных.
Прежде не бывал пропащим.
Чуть с ленцой, но работящий.
Пел трудясь, скучал, мечтал,
К летам лето4 прибавлял
Тяготы молясь терпел;
Вскорь совсем осиротел...
Бес в него с тех пор вселился,
Поди разум помутился –
То на веселе гуляя,
Встречных словом возмущает;
То в колодце воду мутит,
Ладно рыбу в нём не ýдит.
А в разгуле учудит,
Действом всех увеселит,
На смех пугалом рядя́сь.
И вслед сельских баб плетясь,
Подражает им нелестно,
Ан будь скоморох известный.
Другоря́дь5 лишка цепляет –
Поп озлóбясь проклинает
Скоморошества такие,
Ведь всю соль поповне в имя
Сыплет на распев шутник.
Страсть не костный на язык.
В день и нынешний – не праздный
Полный дел, хоть и ненастный,
Он уселся на крыльце,
С синячищем на лице
Лаптем отгоняя мух,
Передразнивать старух.

* * *
Так дурачась не тужил,
Мимоедущих смешил,
Но прервал потеху случай, –
Понагнало ветром тучи; –
В скрипах ставни разгулялись
Петухи все оборались!!!!!
Низом ласточки летят,
Беспокойно свиристят,
Ветра шквального боятся,
При карнизах изб ютятся.
Бьёт уж дождик в пыль косой,
За ним ливень ледяной;
Сено в поле намочило,
А дороги поразмыло.
Под вечёр столь не погожий
До крыльца добёг прохожий.
Попросил воды испить
С тем одёжу обсушить.
Залпом выпив, выдал речь;
Заслонивши собой печь:
"Не к поборам спрос, постой,
Я предворный вестовóй!
Едет в эти земли царь –
Милостивый государь!!!
Беда с ним приключилась.
От пути вчерась отбились.
Повелел Наш приказать
Им дорогу показать,
Промедлять не смей – сбирайся,
И в ответ не препирайся.
А не то смогёшь узнать
Льзя ли в перекор вставать."
– " Не к добру в отказ, коль так."
Подтянул Степан кушак,
Погасил огонь в печи.
Наготовился идти.
Пол версты отмерив лесом,
Пред Самим предстал повеса.
Тот завидя мужика,
Оперевшись о бока,
Молвит: "Ты мне услужи,
путь кратчайший покажи.
Упровадишь – награжу,
Пошельмишь – семь шкур спущу."
Помолчал Хрящин немного,
Повзирал вперед дороги.
Рассудив про меж дыханий:
"Всевозможных испытаний,
Нам по слякотной езде,
Ожидать теперь везде.
Тяжеленько кладь свезти –
Не в мóжах6 её нести.
Поубы́л срок до темна.
Ходу набавлять пора!
Лет пройти, с бугра сбежать;
Там в остат рукой подать."
Долго ль, коротко ль плутали,
Треть пути прошли едва ли.
Спешно как бы и не шли.
К сумеркам не добрели.
Разместиться на покой,
Посреди глуши лесной,
Что весьма же не привычно
Пришлось путникам столичным.
Развели большой костёр
И расправили шатёр.
Кто стал ужинать, кто спать,
Лишь бы темень скоротать.
Царь с царевной у шатра,
В сизой дымке от костра.
Сетуют на непогоду,
Передряги и невзгоды.
– "Не судьба – царь ропщет хмуро –
Лёт никчёмный стрел амура…
Свадебный иных вопрос,
Весь пелёнками порос.
Странствиев ход тщетный знать…
Как же метко подгадать?
Не созрел ли на казне,
В сопредельной стороне,
Непомолвленный царевич?
Да сойдёт и королевич.
Венец тут сватскóй заботе!"
Дочь напротив с неохотой,
Тянется до дел сердечных,
А тем паче подвенечных.
Суть в них: с вотчиной прощаться,
Под супружника ровняться,
На чужбине чад рожать,
По отцу же тосковать,
Душу отдалясь неволить,
Зубы о свекровь оскомить –
Эта участь не отрадна!
Свадьба!? – Будь она неладна!"
Стёпка вымокший вздыхая,
Негодуя дождь ругает,
Скинув торбу со плеча,
Растянул и с горяча,
Вытрясает пред собой,
Всё богатство торбы той.
Но при том что в ней лежало,
Из съестного было мало;
Хлеба корка, ржавый гвоздь,
Луковица, сору горсть,
Пол подковы, пол свечи,
Уголь стылый из печи.
Нашлось в общем чем заняться,
От безделья поиграться.
Неохото ежель спать,
Да не всутерпь7 утро ждать…
Эту местность и давненько,
Слушок полнил по-маленьку
Молвой въедливой в народе,
Нечисть якобы здесь бродит…
Стража хоть словцом храбрилась,
Но по сторонам косилась.
– "Гиблые места округой;
И куда бежать с испугу?"
Курево8 во мгле мерцая,
В латах ратников играя.
Пляшет, тем тревогу гонит.
Её тень страшась отходит.
Вдруг в чащобине густой,
Раздаётся хруст глухой.
Кратко крик совы окликнул.
Мрак подлунный и затихнул.
Костёр треснул, искры в высь –
В небо к звёздам вознеслись.
Сзади ветви оживились.
С листьев капли покрапились.
Ужас всеми обуял!
Даже Стёпка задрожал.

* * *
Я и сам перепужался.
Ладно во время прервался
Наступает момент самый.
Обнародовать рекламу
Ибо же узнай, читатель
Всюду есть рекламодатель.
Вёрткий вскользь "доброжелатель"
На покупку подстрекатель
С ним знакомит нас издатель
Предоплаты получатель.
Типогрáфов наниматель
В печать сдавший указатель
Где Вас ждёт предприниматель
К торгу ловкий зазыватель
С продаж прибыль получатель
Сам проныра и стяжатель.
Прав от части обыватель
Громких брэндов почитатель
Сам наивный покупатель
За тем жалоб всех податель
Дескать – нужет наблюдатель.
Цен прироста обуздатель,
Контрофактов изыматель.
Крупных штрафов налогатель.
Я ж однакось, лишь писатель!
На досуге развлекатель.
Рифм забавных сочетатель
Да бумаги сей маратель.

* * *
Дух едва переведя,
Указ вспомнил Дударя.
Так царя люд прозывает.
А не зря! Ведь тот играет,
На дуде! И тон звучаний
Славит грань его призваний.
Но а челядь в гибких лясах,
Промывает Свистопляса.
Он всем и велел сообщить
И полцарства посулить.
Благовидному лицу,
Хоть заморскому купцу,
Ан вот лекарю какому,
Знахарю ли неплохому.
За него и дочку выдать!
Напредь оный должен вынуть,
Вилку из глубин нутра,
Проглотил её с утра,
Наш Всеславный повелитель,
Слуг заспавшихся гнобитель;
Может лишь при болях сесть,
Принимаясь ужин есть,
(Странным образом словчил,
Этим крайне удивил!!!
Когда было пригублял,
Ей и заедать желал.
А ездой в подскок встряхнуло,
Руку с силой подтолкнуло –
Прибор право невелик.
Без помех в гортань проник.)
В радость что не подавился!
Ай ну вот, предмет вселился.
Два зубца на нём – прескверно.
Очень вид не правоверный9 –
Помнится ещё дарёный,
Иноземным приближённым.
Теперь редкостной вещице
Нашлось место где храниться.
Но не верьте вы царю,
От добра души молю.
Боль живот как толь оставит
Могут Вас в острог отправить.
Чтоб посул не отдавать
И издержек миновать.
Таковы они цари,
Князья, прынцы, короли.
Где хотите помечайте,
Аль на длинный ус мотайте.
Кабы те всё отдавали,
Сколь недавнее обещали,
То б глупцами в мирý слыли
И в порфирах10 не ходили
Увы, нечего добавить,
Круг порочный не исправить.
Пóлно власть изобличать.
Дóлжно сказку продолжать.
Возвращаемся мы в стан,
Где находится Степан.
Воинство там всполошилось,
За оружие схватилось.
Страх людишек наводняет.
Аж дружины часть сбегает…
Вскоре из лесных ветвей,
Появился Лиходей11
В сáжень12 с лишним высотой
С рогатющей головой.
Злобно клацая зубами
Нагло стал вращать глазами,
Гри́вой начал сотрясать –
Недовольство проявлять.
Даже распинал костёр,
А потом войдя в шатёр
За грудки царя схватив
Словно куль его взвалив –
На свой горб; то – буйный бес
Похромал обратно в лес.
Рать-то после похрабрела.
На Степана поднасела:
"Ты нас, приводил сюда,
В том твоя вина тогда,
Оболдуй вовлекший в беды
Напросился же отведать.
Порки звучной и без меры
Укрепится небойсь Вера
В Божий знак и царский трон
Да бы возвернуть урон
Коему теперь причина
Огрубелый мужичина;
С кривым домыслом себе
В скудоумной голове.
Та покамест на плечах,
С отблеском живым в очах,
Пусть берётся измышлять
Верховенство как вертать13".
Проводник в поклон взмолился
Без притворства прослезился,
Голосисто завопил:
"Разве ль я царя стащил?
Нет, Вы братцы как хотите,
Отлупцуйте иль корите,
Не в досуг мне в лес шагать,
Сидня тронного искать!"
Стрельцы псами зарычали;
А царевна запищала:
"Неслуха разногишайте!!
Не щадя сил отстегайте,
И отправьте подлеца
Вызволять мово отца.
Коль без батюшки вернётся,
Казнь над ним творить придётся.
Под исход второго дня
Изневолит пусть царя!
Мы же двинем к стенам града,
Осьмой день плутаем к ряду.
Будем там и ожидать.
Здесь не в радость нам бывать."
И поплёлся наш герой,
С поисписанной спиной,
Еле шевеля ногами,
Обряжая всех словами,
Прямиком в дремучий лес –
В нём хромой сокрылся бес.
Через ельник брёл, овраг.
В думах: "Ну я и дурак!!!
Возымел спесь провожать,
За награду потакать…
Лучше бы залёг на печь –
Потолок опять стеречь –
Мух с него мутовкой14 гнать,
Да б не смели подсядать.
Те кто знают в чём забава,
Подтвердят и будут правы –
Что занятия того
Нет занейней ничего."
Долго ль, коротко ль ходил,
Оба лаптя пооббил,
Но никак не набредёт,
В место дылда где живёт.
А вблизи уже гора –
(На далях была видна.)
– "Вёрст с пяток шагами смерил,
Две берложеньки проверил,
В дуплах шурудил, кричал,
Жердью по стволам стучал,
Беспокоя тварь лесную,
Ведши поиски впустую."
Сельщина тут не сдержался –
Топнул и завозмущался,
Широко рукой махая,
С тем армяк свой отряхая,
Вдруг тропу он пересёк,
Чёрный камень та в обскок
Припустилась витьевато
Торопясь под склон покатый.
След по ней ноги босой,
И с копытами второй15
Вмятый в грязь дождливой ночью
Настораживает очень!
Вереница отпечатков,
Грузной поступью на пятку.
До горы свой держит путь.
– "Здесь прижился где-нибудь,
Нехристь и хабал незваный,
Прошлой ночью столь наянный16.
Эге! Логово озрилось –
Вся таинственность открылась!
Против Стеньки вход зияет,
Пары́ тлена изверзая.
– "Бес чей возле караулит,
Аль внутри царя мантулит17
Я тут к трапезе припрусь!?
Досыта поесть сгожусь.
По-неволе оробеешь,
До белá ведь поседеешь!
А бывай!" – с зарёй простился
И в пещеру углубился.
Будто в омут ледяной,
С застоявшейся водой.
– "Темнотиш-ша! К правде сказ –
Ход на ошупь – как без глаз.
Не желалось бы споткнуться,
Потóм падая уткнуться,
В нечистоты, аль змеюку –
Гада скверного подругу.
Кто-то ю́ркнул из под ног,
Напужал! Ух, чтоб он сдох!"
Затряслись теперь коленки,
Гнутся, хоть держись за стенки.
А от храпа впереди,
Сердце ёкает в груди.
Раньше эха сей звучит,
Как то хищный зверь рычит.
Ко всему несносно душно,
Но идти однако нужно.
Отдалённо брезжит свет –
– "Ой, почýдилось? Ан нет!"
В золе тёплой комель тлеет,
Бок старухи дряхлой грея.
Неказист вид бабки той;
Ей годочков сто – с лихвой.
Стóит думать Божье око,
Зрит в пещере весьма плóхо,
Всё тот к ней не снизойдёт,
И к себе не приберёт.
Яга вздрагивая спит,
Иногдась и захрапит.
Всласть начамкавшись, моргая
Былой ужин похваляя.
Глаза свыкнувшись со мглой
Примечают быт простой,
Прошлого остатки пира.
Возню крыс в делёжке сыра.
Котёл рядом опустелый
Хранит запах пригорелый…
В клéти же, среди камней,
Да обглоданых костей,
Склонив шею царь сидит,
В перебой карге сопит.
По щеке паук ползёт,
Кровь с другой комар сосёт.
Вот Величество икнул,
Насекомых отпугнул,
Выдох стонный испустил
Тем старуху разбудил.
В ýгли та вскочив подула,
Носом воздух зашмыгнула,
В нём признав душок людской
Клюку стиснула рукой.
Гостя тянется огреть.
Зацепить и пичкнуть в клеть.
– "Не приспел ли мне конец?
Вздрогнул будто удалец,
Чур костлявая меня,
Как дичина от огня…" –
Встал махая головнёй,
У карги над головой –
– "Не уйду без государя,
Сгинь, сметись, не то поджарю!"
К земле грымза повалилась;
Побоясь угроз взмолилась:
"не губи, а пощади,
И огнём жечь обожди.
Я Злодеева жена
В живь сгниваю с ним одна
Приколодил18 меня с младу,
От тех дней нет в жизни ладу…
Прячься! Слышу прётся мой…
Ох, задастся тебе… Ой…"
Стенька молча отступился,
Пыл его поохладился;
Он дыхание смиряя,
Скрылся глядя на царя.
В полную тот не проснулся,
Наикавшись лишь качнулся.
Травой сонной опоённый.
Хорошо не умерщвлённый!!!
А при входе у камней,
Появился Лиходей.
В зубах костью ковыряя,
И в припрыжку ковыляя.
Носом обведя котёл,
Прытко обступил костёр –
К валунам; с них в виде воска,
Свисли жирные оплёски,
Стал рожищами качать,
Рык в оскале издавать:
"Запах чуется иной,
Кабысь лапотник какой,
У нас прячется внутри.
Ни́ши встанька-ка, осмотри.
Не сиди подобно клуше!
Плохо видишь, тогда слушай!
Верно дрыхла ты, пока,
Привело к нам чужака."
– "Ишь ведь, чуятель знаткой!
Покумекай головой,
Не то мнишь себе желудком,
Подразумевая в шутку.
Поди в страсть изголодалси.
Потому и обознался.
Кто сюда к нам забредёт?
Ай кого же принесёт?
Кроме пленника сего;
Нет здесь нынче никого."
И чудовище лесное,
Бывши злобное такое
Успокоился зевая,
Зенки злые прикрывая,
Буркнул: "Пленника омыть –
А к полудню – проварить!"
Подведя итог всей речи,
Подвернул валун за плечи,
Ногой клéти дверь лягнул,
Облизнулся и уснул.
Выход в общем заторил –
Путь из плена преградил.
Царю-Батюшке к свободе,
Но он ни в какую вроде.
Гость напротив – оживился.
Шобутясь в бега пустился.
В отход бабка упрекла:
"Эк тебя уберегла!
Мне отважься пособить –
Злого нелюдя сгубить.
Способ нужный подскажу
В сём премудрость разложу.
Под раскидистой сосной,
Ея кроной вековой,
Меж корней есть узкий лаз –
Полный всяческих проказ.
Там цветок при всей красе
Содержащий яд в росе.
Ты росу не отрясай –
В плошку бережно сбирай.
Злыдню во питьё добавлю,
Он него себя избавлю!
Дам огниво для разжёгу –
Глазу в темени подмога.
С ним сподручно не сплутать.
И росы ловчей набрать.
Будь проворным – не вреди,
Лепестков не обдери.
А побочно ежли что,
Не хватай ещё чего.
Прикоснёшься и конец!
Пропадешь ты сам, храбрец.
Гневные слетятся духи,
Верные в охране слуги.
Над тобой они зависнут.
Возмущаясь душу стиснут.
Закочуришься до срока.
Не избавив от мороки,
Мне с плененным совладать…
Мыть, варить и приправлять.
Мой верзила – привереда;
Любит сытно отобедать,
Аж с запросом несравненным.
И с пристрастием отменным.
Потому в придирках частый,
А претить тогда опасно.
Когда в чём-то вкуса, против –
Отпихнёт и нос воротит…"
Стеня только в путь собрался,
Дударь снова разикался.
Знать царевна вспоминает,
За отца переживает.
Или вилка что в нутрах,
На предутренних порах,
Помышляя о свободе,
Попросить решила воду.
– "Ух, Его такого сяк!
Торопиться стал простак;
Людогуб пока проспаться,
Слёг уже; С ним поквитаться
Проявив в том осторожность.
Предоставилась возможность!
Пусть себе он почивает,
До сосны мужик сбегает…
Приближаясь шарит взглядом
– "Ну где лаз? Надеюсь рядом" –
Вход валежником прикрыт,
Разгребает и ворчит:
"Ведьма чёртова сдурела,
Вонь душнее чем в пещере.
Мелких тварей тут без счета.
Ещё липкая тенёта19
Всё лицо упеленала.
На печи её хватало!
В нос набилась: "А-а-пчхи!
Прощевай Господь грехи!"
Сушняк нервно разбирая,
Беса клясть не уставая –
Спёртой вонью надышался,
Того хуже наглотался.
Разной живности гнусящей
И пискляво в рот летящей.
Вход разобран – "Весьма кстати,
Побоялся, сил не хватит –
Бедолага отряхаясь,
Непотребно выражаясь,
Кроет словом застарелым
Обитателей пещеры…
После набожность проснулась,
Душенька вновь содрогнулась,
Шквал сменяя восклицаний,
Поток хлынул причитаний:
"Повязалась чтоль за мной,
Кудь с неласковой судьбой,
Разве мыкаться столь можно,
Под юдолью суматошной.
Опризорил20 ай никак
Лихоман21 али ведьмак.
С этим сглазом же нечистым.
Я управлюсь Верой истой,
Во Всевышнего Владыку –
Упасёт он горемыку.
Изведу насыл молитвой
С добрым чаянием слитной:
Разобщитесь козни злые
И привратности иные!
Ибо наш Небесный Отче,
Путь к спасению всем прочил.
Нежель в пору испытаний,
Вкусим слёзы покаяний,
За житейность прегрешений,
Против совести свершений.
Ведь проступков низких тягость,
Умрачает жизни радость,
И лишает как известно,
Благосклонности небесной.
КАЮСЬ, Милосердный Боже,
Грешник я – на то похоже…
Выпивал аж в пост Великий,
Блажью порываясь дикой.
Пóшло в людях выражался,
Был не сдержанным и дрался.
Но во мне не всё так плохо,
Пусть отметит Твоё око –
Я соседке помогаю –
Ей болезной распахаю,
Дальний под горох надел,
Правда в год22 сей не успел,
Допахать, а близит осень,
И хозяйка уж не просит.
То бишь строго не суди –
Свод бедовый отведи.
Перестану изгаляться
Обязуюсь исправляться.
Хоть не выйдет одним разом;
А привычка – что зараза!
Приставучая – не сбросишь
Добрым словом не упросишь…"
Отчитавшись честь-по-чести,
Лёг на брюхо, в лаз стал лезти.
Едва вполз локтей на пять,
Начал торбу проминать,
Копошась в ней бормоча:
"Ну имелась же свеча!?
Породить чуть-чуть бы света.
Им окинуть нору эту."
От зажжёного огарка,
Стало зримо, но не ярко.
А на самом дне во мраке,
Цветок виден – будто факел,
Воссиял огнем зерцая,
Бликом радужным играя.
С лепестков роса течёт,
Слёзками и мух влечёт.
Деловито те летая,
Но совсем не задевая.
Над плаксивым цветом вьются.
Меж собой поди смеются –
Веселятся баловницы,
Нет намерений садиться!
Кривой стебель у корней,
Оплетён семейством змей…
И сожительство такое,
Есть взаимосоставнóе…
Подле23 словно острова,
Разместились черепа.
Мужик вида ужаснулся,
Ежли б спал – то бы проснулся.
Сон подобный впечатлевший;
Впрямь на схожесть с очумевшим,
Зябким пóтом обливаясь,
Без проды́ху матюгаясь,
Ещё полупробуждённый
Всё бурчал бы удручённо…
– "Подобраться хоть… А как?"
Встал на череп тут смельчак.
Начал цвет пригнув качать –
Росу спешно собирать.
Трясёт с силищей возможной
Можно ль так неосторожно?
Сторожа коль отлучались –
Краж всегда остерегались.
Так к растению за стражу,
Кабы не иметь пропажи.
Был бубенец прикреплён
Справный в ночь бренчать и днём.
Енный стал греметь, звенеть,
А воришка цепенеть.
При поднятии тревоги,
Припустить ведь нужно ноги,
Но увы, тому ли быть.
Живость звон помог отбить.
И с покорством непременным
Хрящин замер недвиженно.
К земле ноги приросли,
Перекрыло вдох в груди.
– "Ох, да ой – к кому взывать –
Щадной милости прошать?
Находясь в неловкой позе,
Застыв будто на морозе,
Краем стекленелых глаз,
Стеня видит без прикрас.
Не сон вовсе – сброд видений,
Разных скопище свечений.
Все они, а бысь оно,
Но однако не одно.
Расстарались мельтешить,
Взор мельканием слепить.
Без заминки надвигаясь,
С тем попутно разделяясь,
Численно вдруг разрастились.
После над цветком сгустились.
Пустоту обдав при этом
Синевато-мерклым светом.
И мерцанием пленящим
В душе ужас наводящим
Грудь неистово пронзают
Пыл телесный умерщвляя.
– "Ишь уставились сычами,
Брешь вот-вот протрут очами.
Без того куды не глянь,
Ветошь вся поверьх и рвань –
С грустью мыслит оболдуй24
Не в шелках – хоть пыль раздуй!
Заритесь ведь на старьё,
Ой подавно не новьё."
Окрик после взбудоражил,
Знать вниманием уважил,
Явно местный завсегдáтай,
Гласом громким как глашáтай25
Стал словесно пристыжать
И кичливо нарицать:
"К нам наведался незванно,
Проходимец дюже странный,
До цветка с нуждой добраться,
Неужели умиляться,
Всё цветением желалось?
Или подарить мечталось,
Красной дéвице при встрече,
Обольщённой страстной речью?
Но не сложно разуметь,
Что дерзнул здесь заиметь
Этот хваткий посетитель,
С тем тщедушный отравитель…"
Изрекнувши сию фразу,
Крупный самый затух сразу –
Выкрикнув: "Душа твоя –
Будет на века моя!
Надлежит сойти ей в ад,
Там стонать на разный лад!"
Призраки же остальные,
Тянут руки ледяные,
К торбе, к шее и к груди;
Сзади, с боку, впереди…
Подхвативши приподняли,
Тело холодом объяли.
Да в прогорклый дым несут,
А местами волокут…
Притащили, возложили,
Бессловесно окружили.
Ждут чего-то колыхаясь.
В цвете медленно меняясь.
Стёпка спину подгибая,
Вскрикнул недоумевая –
Подбородком свис над бездной
Пропастиной неизведной.
Внизу стоны раздались
К краю бездны донеслись.
Безудéржность тех стенаний
От немыслимых страданий
Содрогая всю утробу
Лихорадит как в хворобу.
Мнит он вслух: "Усё, кончина,
Мне без роду мужичине…"
Вдруг из глуби резво взвился,
В клубах смрада изнедрился,
Душ некаяных сбиратель,
Их верховный содержатель.
И молчком с собой увлёк
Мужика; он поперёк,
Его воли хоть противел –
Непреклонно обессилел.
В жерло впадины упал.
Думая: "Теперь пропал,
Сгибнул. Поминай как звали,
Божий свет свидать едвали…"
– "Верно, Горе-похититель! –
Прогремел уничижитель –
Обвыкайся, адских мук,
Пóлон будет твой досуг.
Поднимайся – провожу,
А по-ходу покажу,
Некогда былых знакомых,
Милосердия исковых.
И Степан за ним. Вздыхает.
Присмирел кушак сжимая,
Всюду взрыды режут слух,
Прерывая сердца стук.
Вопиющие так души
Обрывают ором уши.
– "Вот – Дух косясь на лик прескверный
Его знавáл ты? Кабысь верно?
– "Похоже тот, вменил поборы,
Забветь ли мне, лишений пóру.
Эж Прохор сборщик несправ адный,
На пóдать в усмерть ненаядный;
Закрóм в чистую выметал,
Ижнó26 у тех кто иждевал27
Голодный люд чем жив не знает.
А этот пузо набивает."
– "То прежде – сколь бы не сбирал –
Не в прок – ведь ныне сам взалкáл.
Злорадно Прошке Дух съязвил –
И кары действие продлил:
"Хлеба витают пред тобой,
Живот до рвоты дрáзнят твой.
Окован ты – рукой не взять.
Зеницей можешь лишь вкушать.
А нежели куснёшь хоть как.
Навязнет на зубах кизяк28
– "Воззри, простак теперче вспять –
Призвал глумивец наблюдать –
В коня ли корм – порассуждай,
В чём соразмерность есть, узнай!
Сосед твой бывший. Видеть рад?
В помине ловкий конокрад!"
И только Стёпка обернулся,
Глаза напýчив отшатнулся.
– "Солому он по кой жуёт?"
– "Пущай уж не перестаёт;
То плетью заново заставлю,
Силён едок? Хотишь подбавлю?"
Жуёт бедняга без питья,
Открылись рёбра от битья.
– "Ух, ма! – мужик от изумлений –
Страдальный способ искуплений.
Хотелось бы иметь иной,
При болях с меньшей остротой."
А преисподней повелитель,
Ночных кошмаров претворитель.
Всё дальше дурня провожает.
Попутно, муки продлевая.
Распределённым подопечным,
При жизни во грехах беспечным.
– "Аль не сполна такой воздал?
И кратким жестом указал, –
Боярыня тебе видна,
Полна раскаяний она.
При жизни в хороше ходила,
Заносчиво в ответ претила29,
Холёность выставляла часто,
Глаза мозоля глянцем ясным,
Да притесняла люд бесправный.
Горда – хоть с Господом на равных.
Изрядным был один из дней –
Навёл убогих некий к ней.
А та и слушать их не стала,
Лишь важным тоном приказала
Спустить на доходяг собак…
Псы разодрали бедолаг…
Но не дано ей было знать,
Свою черёдность умирать.
Боярыне, что кстати странно,
Непоздоровилось нежданно.
И в роковой день смерти мгла,
В её глазницы полегла.
Теперь за всё на жалость ноет,
Бывает аж по-волчьи взвоет.
У оной стан от самых ног,
Погряз по шею в насыпь блох."
Мгновенно твари закипают,
Когда торс жертва подергáет,
От зуда, тот уж не стерпим.
С палящим жжением сравним.
Протяжно раздаётся вой,
Щемящий – возле хоть не стой.
Врагу той доли не желать,
Не приведись переживать,
Сие страдание кому,
Не постижимое уму...
– "Приметь вот, что тех ожидает –
гордыну кто в себе ласкает..."
Но тут мучитель оборвался,
И отстранясь посовещался,
С подобным призрачнем помельче,
Который беспокойно шепчет,
Донёсся говор их оттуда,
Обрывком жарких пересудов –
"Никак помáзанник30 с ним Божий
Полнейший вздор! И быть не может!
(За государя будто буча31) –
Ух, не спроста привёлся случай...
Рогами повихнулся бес!"
Дух подземельный вдруг исчез.
Степан побыв один мотнулся,
И по чистилищу рванулся,
До конокрада добежал,
Плеть ненавистную поймал.
Ей дважды пояс обведя,
А в торбе хлеб и лук найдя,
Побрёл пугливо озираясь,
В проходах сумрачных, теряясь.
На лязги, шум бряцаний, стук –
Где Прошка от голодных мук.
До неприязни измождённый,
Оковами отягощённый,
Зубами пустоту хватая,
Стынь воглую32 давясь глотает.
– "Постой! – Воздатель объявился,
Увидев вольность спохватился –
Отсрочил боль им. Но довольно!
Невольник, ты мой сердобольный!
Великодушие иметь –
семь бед уметь перетерпеть!
Прекрасный светоч благородства,
В тебе имеет превосходство.
Не властен я же над тобой,
Есть перст Судьбы над головой.
Да за твоей, а не моей!!!
У ней вопредь несчётно дней.
Молебен самобытный вспомни.
Себя ведь в нём не ставил ровней,
Не к праведнику и не к святоше.
Открытостью нас огорошил.
Не плёл и оправданий лживых...
Признав пороки справедливо;
Упоминал слова писаний –
В них кладезь светлых назиданий,
Для наставлений душ заблудших,
На поиск истин – к стёжке лучших.
И как "смиренная овечка" –
Убедительно со свечкой;
Глас покаянный возносил:
Взывая милости просил?
В молитвах бывши преклоненным
Теперь становишься прощенным.
Сия премного жалость стóит.
Мою-то совесть беспокоит
Смурнит ся от угрызений,
За часть отпущеных прощений.
Вслепую кои даровались
В дальнейшем, ай, не оправдались!!
Выслушав мужик спрошает:
"Твой облик повсеместно знают –
Лоб высоченный и двурогий,
В морщинищах при том глубоких.
Мерещишься грозя огнём,
И вил пронзаешь остриём...
Оно не правда, а брехня.
Ой, вид свой скрыл, ты, от меня?"
– "А нука-сь цыть, ужо! Осмéлил!
От счастья мыслей не померил?
Всяк малевать меня желая,
На свой ум олицетворяет...
Изыйди, да не забывай,
Живи в грехах не пребывай.
Снова ко цветку вертайси,
Но отнють не обольщайси.
Одно помни наперёд –
Сущий ад любого ждёт.
И расскажешь хоть при ком –
Быть осмеянным на том...
Аль дёрнешь грех влачащих –
Мерзости в разброс творящих –
Всё напрасно. Не поверят.
СУЖДЕНО ИМ ОЧНО СВЕРИТЬ...

ГЛАВА II – Я
Поисторгли вскорь Степана
Преисподнего смутьяна.
С места тот едва шагнул.
Его Дух к цветку вернул.
Стал изгой вновь яд сбирать
И старуху проклинать.
Будучи почти свободным,
Даже к аду не пригодным,
С лёгким чувством от безделья,
Набывавшись в подземелье,
Выполз глубоко дыша,
В думах бренных и держа,
Плошку с ядом осторожно.
– "Проливать никак не можно.
Усугýбится беда!
Людоед царя тогда
Без особых промедлений –
Слопает (В чём нет сумнений)"

* * *
Вспять предолгий ход пришёлся,
Нехотя мужик поплёлся.
– "Осталоп я бесталанный33
Был недавне покаянный.
Ен те на! Вновь начинать
Жизнь беспутством размерять."
Свод пещеры показался.
Звон цепи внутри раздался.
– "Тс-сс-ссс! Шарахайся по-тише,
Не то мой проглот услышит –
Сохлая карга умело,
Кандалами погремела –
Цепь бери и тоже звякай!
Колыбельной лучше всякой
Сей прозвон, он год от года
Участился в обиходе."
(Беса так покоят узы
Столь не прочного союза.)
Очаг весело пылает,
Ба!? На нём котёл вскипает!
Чудище храпит в углу,
По изгиб рогов в дыму.
Ест глаза довольно сильно,
Слёзки потекли обильно.
Сочи́т много из под век –
Сколь не выплачешь во век.
Чох старýшачий тут слышно.
Рухлядь на ранях подвижна.
Тащит тыкая клюкой,
Сковку звеньев за собой.
– "Ну-сь, ходячая пропажа,
Удалась надеюсь кража?
Зорькой утро ночь сметает.
Варево давно вскипает.
Начинает клокотать,
Булькать, пламя заливать.
Ох, куды запропастилси?
Очень, очень припозднился!...
Где ты лындаешь34 и бродишь,
Нервы цáревы изводишь.
Его шум любой пугает,
Беспокойство прибавляя.
Каково Ему страдальцу?
Стóит шевельнуть мне пальцем,
(В чём признаюсь откровенно)
Разом сляжет убиенным,
После будет наготове,
В полной значимости слова,
Приукрасить собой стол
Возглавляя разносол35
А отраву отдавай,
За тем ноздри зажимай."
Зелье упредив взяла,
И не мешкая влила,
Улькнув в питьевой сосуд.
Проскрипев: "На Божий суд…"
Как плеснула подлый дар,
Повалил зловонный пар.
Начал запашок витать.
С чела36 пóтом разум гнать
Того Стеня сам с нехваткой –
Полоумный, по повадкам,
Побоясь всего лишиться,
Предпочёл тишком укрыться.
Отскочив за кучу дров.
Там пришипился таков.
Ожидание изводит,
Запах стойкий не проходит.
Им повсюду затянуло
По расщелинам раздуло.
Бес задохшийся вскочил,
Морду пятернёй прикрыл:
"У-у-у гремучая руина,
Не умней ничуть скотины –
Рёв поднявши оголтелый –
Опять, вредина, посмела,
Фуу-у! Прескверно навонять,
Сон глубокий мой прервать!?
Чем растéплила костёр? –
Виснет во дымáх топор."
– Не серчай Велитель строгий,
Примиряясь стерпи немного.
Клуби́т37травный сбор целебный,
Завсегда молвой хвалебный.
Есть в удуши услуга –
К претуплению недугов.
Быть во здравии поможет,
Боль и слабость изничтожить!"
– "Дура! Гадость поджигаешь,
Всё жилище провоняешь.
Стены гарью закоптишь
За то врядли исцелишь.
Першит в горле, аж усохло.
Дай питья, что бы промокло.
Живо поднеси испить!
Да возьмись добычу мыть.
Цел пока, – скажи давай,
Сапоги, мол, сам стягáй,
С ними нижнюю поддёвку…
Ишь навадила издёвку,
Во исподнем всех варить –
После той бурдой38 кормить…
Этак давеча варила?
И ону́чи39 снять забыла
Краток миг губе повиснуть,
Не остывши взялось киснуть.
Привкус смердный40 был какой!!!
Тошно сделалось со мной!"
Приподнялся начал пить,
Глотать, фыркать, мимо лить.
Но под спешку поперхнулся,
Неестественно встряхнулся,
Горшок вдумчиво отвёл,
И зрачищами обвёл;
Рыкнув слюни выпуская:
"Отравила дрянь такая!
Как посмела, ты, меня?
Жаль на днях не съел тебя.
Много лет ведь счёл, живёшь –
Сваришь, а не изжуёшь –
В нёбо рёбрами упрёшься,
К ним зубов не напасёшься,
Навар хуже чем от репы,
С пеной жёлтой, вид нелепый,
И в осадок падёт глина,
Вкус воистину трухлины…
За тем сипло захрипевши,
Слёг внезапно омертвевший.

* * *
Вот коль случай насудобит41
Едока еда угробит.
Ежли вóвремя не съел
Отравиться преуспел.
Но а деспот42 августейший
Не пришёлся в суп вкуснейший.
Был однако дан урок
Кому явно невдомёк.
Глупо хаживать к старухам,
У них гнать с себя недуги,
К чаротвóрницам толпиться,
Всякой прикупать водицы –
Приворотной, отворотной,
От кикиморы болотной;
Да в надуманой надежде
Жадно ту хлебать невеждам.
На то есть врачи – учтите,
Хворь и боль у них лечите.
Впрочем также не зевайте.
Всюду тщательно сверяйте;
Неучей, нерях – хватает!
Те в утробах забывают,
Свой пинцет али ланцет.
– "Вроде был в руке – ан нет!"
Зашьют, скажут: "Бог с тобой! –
Смена кончилась! Домой!"
Ой, об чём я? Нам пора,
Осерчали доктора.
И в то место нас послали,
Где мы раньше пребывали.

* * *
Нехристь там, копыта двинул,
Жену старую покинул.
Бойко, ишь, вдова как скачет.
И ни чуть по нём не плачет.
Дальше молвит: "Эй, ты странник,
Бездны адожной43 изгнанник.
Сведать хочешь, что грядёт,
Что в дальнейшем тебя ждёт?
Без обмана расскажу,
Вот лишь в воду погляжу!"
Уже пялит хмурый взор
Во вскипающий котёл.
Щурится, кряхтит, бурчит –
Об увиденном гласит:
"Вода кажет мне, паря
Самозваного царя;
Ой, касатик44 –казнь твою…
Я взаправду говорю!"
Вдруг ведунье плохо стало,
В неосознанность та впала.
Дрыгается как в припадке
Всё ли с ней теперь порядком?
– "Слабоумных не казнят –
Дадут порки и простят!
Не там, забавит знать.
Чего можно ожидать" –
Подболтнул45 крестьянин ловко
К слову хрумкая морковкой.
– "Судьба двойственной бывает –
Так провидица внушает;
Оклемавшись изъяснилась –
Что превиделось, призрилось –
Вырекла, да не сокрыв
Не приврав и не съязвив.
Ты ступай, неси свой крест,
Бог не выдаст, хряк не съест!
Не боясь шагай вперёд,
Что грядёт, то и придёт."
Государя же спаситель,
Смерти злыдня пособитель.
Не поняв суть предсказаний,
Не дослушав назиданий,
На подскок к клети́ хромает,
Людоеду подражая,
Важную смутив особу,
Надсмехается без злобы:
"Усь, соколик засиделси,
Аль к неволе притерпелси?"
Монарх цыкнул: "Ухмыляйся,
В полную не забывайся.
Над тобой, холоп, аз46 Царь!
Не тетеря, не глухарь!
Чем наслышан – не спущу.
Всё упомню – не прощу.
Палача жаль нет при мне,
Но воздать причту тебе…
Деревенщина смеётся
Ждёт в рассрочку обойдётся:
"Нудня склочного к боярам.
Взять награду; чей не даром
От страды меня срывали,
Упровадить понуками."
И от мыслей вольных тех.
Пуще распирает смех.
Вскоре двинулись в дорогу,
Обминая по-немногу
Суть перепетий прожи́тых,
Чаяний почти забытых.
При ходьбе раздумий тягость,
Стала набавлять усталость,
К спешности ещё такой,
В направлении домой.
Пожелалось отдохнуть,
Да перекусить чуть-чуть.
В тень свернули у опушки,
От коржа отъесть краюшку;
Им старуха удружила,
На прощание вручила.
Хлéбец молча поедают,
Путь дальнейший размеряют.
Оба в горизонт глядят.
Медленно жуют, молчат
Глупо воздух сотрясать,
Язык может пострадать.
Он в притрапезное время
Болтовни выносит бремя.
Под рассказ на зуб найдёт...
Тот его вдруг и прижмёт.
Лясничать47 пускай не скучно,
Но увы, неблагозвучно.
Слышать выговор речей,
В такт работы челюстей.
Знать главе на сём конец.
Кто усвоил – молодец!

Глава III
Град48 окутан едким жаром
Всюду паника, пожары,
Женщин вопли, детский плач.
А на площади палач;
На помост прилюдно всходит,
Взглядом по толпе проводит...
В стороне под балдахином49,
Отличаясь пресной миной,
Восседает князь-предатель,
Вероломный посягатель -
В дни отсутствия царя,
Вздумал возвести себя,
На престол Всея Державы,
Не имевши к тому право:
Ни родством, ни кумовством.
И не званый большинством.
Вторгшись боем город взял
С тем и власть к рукам прибрал.
Прорубив нещадной могой50
К трону скорую дорогу.
Выдал он сию решимость
Просто за необходимость
Строй загнивший обновить,
Да налоги сократить
Лихоимцев51 извести
Люд от бедности спасти.
С мужеством сражаясь, пало.
Многих вороги52 побили.
Слабых, раненых пленили.
Таких бросили в темницы,
На хлеб чёрствый и водицу.
А для пущего для страха,
Сладили помост под плаху –
Непокорных устрашать
И судилище вершать.
Новизна тут распозналась,
Незапамятной сказалась.
Ежли б царь видал измену –
Самому себе замену.
Стал бы с силой в лоб вдарять:
"По-кой вздумал доверять,
Князю ушлому лжецу,
Подлецу и стервецу!
Его цель давно смечали –
Соглядáтаи53 писали;
Мол: – "... Сморкун несладный вроде –
Пресловутый же в народе,
И не только так, а всяко,
За соплей потóк однако –
(Сей противнейший недуг
Прихватнул мерзавца вдруг;
Насморк аж без останову,
Льёт марая всю обнову.
С утра в вечер. Ежеденно –
Порчи знак первостепенный!)
Мудрит гад, царёву дочь,
Отметя отказы прочь.
Под замужество склонить,
Этак теял54 проторить
К трону путь (почти законный,
И везде распространённый –
Врядли потому осудят.
Всё цветочки – аль прибудет
Тяга деток к прохиндейству
В том Возвышенном семействе!)
Остаётся ждать не долго –
Светит способ стать по долгу,
Властидержцем Всемогущим,
К своеволию присущим,
Свезя тестя в монастырь,
Пусть вощи́т55 он там псалты́рь
Проклиная впалым брюхом,
С пресыщением разлуку.
"Тесть" покамест – у опушки,
Хлебца кушает краюшку,
Рáвно отродясь не ел,
В день иной бы не посмел.
Ой да как изголодалси!
Потому не отказался.
"Спутницу" свою забвев,
С коей общность заимев
Изощрялся отобедать,
В прошлом лакомство отведать.
(Вилку тобишь дорогую
И до боли именную.
Та увещевать устала.
Где бывать ей не пристало)
Вот насытившись икнул,
В предречении вздохнул:
"Увалень, ну, окаянный,
Что разлёгся будто пьяный?
Живо плечи подставляй!
Я взберусь на них, вставай!
Побегай, дружок, к дворцу,
Подобая жеребцу.
Волочу на силу ноги,
От ухабистой дороги.
Там авось смягчусь, прощу,
Высеку и отпущу.
Заперечишь – тогда ждут,
Тебя дыба56, длинный кнут!"
– "Образумься царь – отец,
Сам я выдохся в конец –
В дрёмах Стёпа, на боку,
Стонет – смилуй, не могу."
– "Ась? Берёшси прекословить,
Всеглавенному условить?
Эх, бунтарская ты рожа,
Мне отказывать не гоже!"
И давай пиннать в бока,
Побуждая дурака.
Чуть поодаль шум раздался,
Смешком тихим преслыхáлся.
Словно кто в кустах сидит,
Там за действием следит.
– "Эй, ты, скрытник, выходи!
Учти сможем подойти...
Из укрытия достанем.
Знай, жалеть тогда не станем" –
Грозят сами чуть дыша,
Как осиночки дрожа.
В ответ глазками сверкая,
Из подлеска вылезает,
Мужичёк?! И это ж надо.
Выставляется с бравадой.
Но опасность не внушает,
Больше ростом удивляет –
В аршин мерный и две пяди.
И чего настырит ради?
К двоим пешим придираться,
Беспричинно надсмехаться?
Сам аляпистый какой!
Необычный весь собой.
Борода растёт до пýпа,
Портки ветхие из луба.
Застарел лицом – строчок,
Нос – опиленый сучёк.
Мхом укутаные ушки,
А на самой на макушке
Дружненькой семьёй торчат,
Шляпок семь грибов – опят.
Во бровях лишайник счах,
Духом леса тип пропах.
Удивляют пуще всех,
Даже вызывают смех,
Вкось посаженые глазки.
И таких не встретишь в сказках.
С хитрецой вперёд стреляют,
Объегорить помышляют.
Нимб57 к ним явно не уместен
Ихний вид на столь нечестен...
(Аж невольно вспомнишь нычки,
Кои где-то по привычке.
От таких глазёнок скрыл;
Но впоследствии забыл.)
Рот открыл плут, в нём зубок,
И вертлявый язычёк.
Незнакомец увлечённо
В схожести с умалишённым,
Им в бессвязный лад бубнит,
Между слов что говорит.
С вызывающим лукавством,
Присыпая шепелявством,
Расторопно излагая
Болтовню ещё приправит,
Междометием особым –
Оно важности как чтобы,
Россказням своим придать,
Всё частит вслух присказать,
Выпятив вперёд губý.
К связке слов "… бу-бу, бу-бу…" –
Тобишь невпопад бубнит,
Сквернословит и хрипит:
"Я проштой Лешак лешной,
Под берёжой жил большой.
Пришлых вещелясь пужал,
Грибы, шишки шберегал.
Беж них леш шовщем не леш [лес]
Только будто хитрый беш [бес]
Черепчур ражбаловалща [разбаловался]
Он поди, бу-бу, вмешалща.
Мештных тот крештьян попутал,
На подворьях поднял шмуту [смуту]
Ум нешчастным покривил,
В рашточительштво пуштил.
Тех окштитьща [окститься] не жаштавишь
И оглоблей не ишправишь…"

* * *
Здесь пред вами повинюсь,
Ведь прервусь, пока берусь,
Речь его от селе править –
Знак шипящий верно ставить.
Дабы "Же, Че, Ще, и Ша" по месту
Находились в данном тексте.
Право я не логопед –
А порок сведу на нет.
Ох, порок! Но кто не с ним.
Ладно-кось уже на сим.
Ну и вытворил вот кто-то,
"… Из крестьян кутил и мóтов.
Взялись те с плеча рубить,
Лес мой и за зря палить58
С целью волка извести –
Скот сподручно там пасти.
Князь вскипел когда дознался,
Словно гари наглотался.
От проступков их всевольных
Загодя был недовольный.
Пóдать нынче прискупили,
А ольховник в дым пустили.
Но отведши жар с лица
Шлёт в деревню подлеца
Сей засыльный опоил
Мужиков и подпалил
Деревеньку им под ночь,
Сам втихую к лесу – прочь.
После веси59 же в придачу.
Выжег и остатки чащи.
Невдомёк, зачем? К чему?
Изувер сякой, бу-бу?
Каково не знамо будет
Может кто не позабудет.
И при случае подобном,
Всем напомнит прямословно,
Участь горькую деревни,
Полыхавшей так на медне.
Да как пьянство, глупость, лень,
Приближают чёрный день.
Мне с тех пор пришлось скитаться;
Чем не попадя питаться…
Запозднившихся пужаю
Те и ношу покидают…
Мчатся к дому без оглядки,
В клубах пыли блещут пятки.
Я тогда в пожитках шарюсь,
Кушанье найти стараюсь.
С нуждой голод перебить,
Дикий рёв нутрах смирить.
В ближний бор нельзя пойти.
Нет в ту сторону пути.
Тётка скряга не пущает.
Всякий куст меня стегает.
Зверям даже наказала,
Чтобы вспять при встрече гнали.
Почла дебри за избу,
Кочевряжится, бу-бу.
Просит за постой60 не мало
В буреломе годовалом.
Не сыскать там свежей шишки.
Короедов много слишком…
Не к добру жильё такое
Лучше вовсе никакое.
– "Проротозил свой – мол – лес!
Спохватясь в чужой полез…
Вместе мы не уживёмся,
Когда спором увлечёмся –
На разбор: кого губить,
А кого с ума сводить;
В дни лешачих веселений –
Духов леса пробуждений…"
Ей гласность откровенна –
Лес пусть будет неделенным
Под хозяином одним
И началом волевым.
Расставаясь покривила,
На голодный год свалила.
Отмахнулась – не иначе,
В спину пожелав удачи.
Хоть, у Вас возможно есть
Скудненький припас поесть?
Хлебушка подайте кус,
Вам за милость поклонюс."
Царь бородку оправляя:
"Тётку властность изъедает?!
Есть горбушка, могу дать,
Не проси потом жевать.
Коли та не по зубам,
Неохотно жую сам.
Мой попутчик – он смогёт,
Но учти – во свой живот.
Подсказать куда деваться? –
С нами можешь ты податься.
Моя личность именита,
Мне не выкнется без свиты –
Срамота перед князьями,
И известными сватьями,
К смехотворству меж людей,
Вплоть до дразней от детей.
Вызывайся услужить!
Буду рад вознаградить."
– "Эй, Лешак сего не слушай,
Знай горбушку тихо кушай.
Кнут с пинком и есть награды,
Да и тем должны быть рады."
– "Цыть, холоп! Забылся что ли?
Аль не лю́бой стала воля?
До столицы доберусь.
За тебя, балбес, примусь…
Загремишь ты в подземелье,
Плачем смоется веселье."
Вольнодумец тут распелся
Во весь глас, каков имелся.
Затянул не умолкая;
Знать извёл запоминая,
Уйму порушки досужной,
Ибо ведь напевы нужно,
Чтобы смысл не извратить,
Прочно в памяти хранить.
(Сам я помню кое-как,
Орать песни не мастак.
Где забыл, потóм прибавил,
В лад свой где-то переправил.
Вы за это не серчайте.
Не по нраву? – Пролистайте.)

"Утренней зарёю,
У'пряжь подновляя
Вижу как росою
Новый день блистает.
Землю что под паром61
Коль намеревалси
Ныне ар62 за аром
Распахивать собралси.
Утопая в бликах.
Конь соху ведёт,
Рало63 с тихим скрипом
Росу на земь льёт
Распахавши поле,
С бороной пройдусь.
И зерно ржаное
Высевать займусь
Стану в сев тревожный
Спешки прибавлять.
Птиц ведь невозможно
Всюду отогнать.
А надел засеяв
Вновь побороню
Да склонивши темя
Господа молю.
Уповаю, Отче
Удостой послать.
На земли клочёчек
Свою благодать.
У-по-ва-ю, От-че.
У-дос-той пос-лать
На зем-ли кло-чё-чек,
Сво-ю бла-го-дать.
Выпрямлюсь усталый
Есть за что радеть.
Дело лишь за малым
Всходы углядеть.
Пусть росточек нежный
Вырастет большой.
Так с теплом надежды
Трогаюсь домой.

Припев:
Ох, частенько снится
Месево в квашне64
У печи томится
Предвещая мне:
"Будет кулебяка,
Каравай медовый,
Снынут плюшки с маком
Курник на готове."
Не до объедений,
Занялась заря.
К ранним птахи пениям.
ПРО-СЫ-ПА-ЮСЬ Я!

Когда нивы вижу,
Ветер колыхает
Благодетель свыше
С чувством восхваляю.
Зной уж спал июльский65
Зёрна клонят рожь
Серп в руке ликует
Как теперь пригож!
Сжатую охапку
В сноп берусь вязать
Им по-месту шапки
Складню оглавлять66
Радно отряжаю
Часть снопов на ток67
Пусть цепá смечают68
Каждый колосок.
Впору вновь склониться
Господа молить.
Сил придать десницам
Злаки молотить.
Обмолот начнётся
На то Божья воля.
Ветерок придётся
К веянью в подспорье.
А бы был без плéвел69
Хлебушка ломоть.
Урожай овеял
Вскорь примусь молоть.

Припев:
Ох, частенько снится
Месево в квашне
У печи томится
Предвещая мне:
"Будет кулебяка,
Каравай медовый,
Снынут плюшки с маком
Курник на готове."
Не до объедений,
Занялась заря.
К ранним птахи пениям.
ПРО-СЫ-ПА-ЮСЬ Я!

* * *
Стал Лешак песнь обрывать,
Есть о чём порассказать:
"Повидал недавней ночкой,
Бранный спор купчихи с дочкой.
Они где-то загостились,
При том броско нахмелились.
Мёд везли да меху ворох,
Не к добру ещё и порох.
Эк же им не повезло,
У оглобли, как на зло.
Часть упряжки расстегнулась
Либо просто растянулась.
Баба принялась ругать;
Бесов, лошадь, чью-то мать.
Приплела вдобавок с пьяну
К ним известного барана –
На ворота что глядит,
Дочь наборно так жури́т.
Ишь уставилась – мол та,
Как баран тот на врата.
Не пора ль свечу зажечь,
Осветить и посмотреть.
– "Эва, плёвый сход, дурёха,
Ну-кась выправь неумёха!
Ах, не ловко? Не достать?
Выше надо бы привстать."
Торопно смекала дочька,
С воза что под порох бочку –
Со свечёй в руке сняла,
И едва лищь пронесла…
Ладно порох весь на дне,
Ума столь же в голове.
Апосля торжеств осталось.
Вель не вестно как бы сталось…
Шаг толь под хай-вай в потьмах,
Фитиль70 - "Щёлк!" Потом – "Шарах!"
Мать к траве, деваха в плач,
Лошадь излягавшись вскачь.
На неровности взбегая
Бочищу позадь роняет,
С мёдом, и тяжельше всех.
Ну ей-ей, и смех и грех…
Кадь громоздкая – то "Хрысь!"
На купчиху мёд "Хлобысь!"
Ей не солоно хлебавши,
Всласть же вляпаться упавши.
А игренька71 мчится хлеще.
Без поклажи бежать легче.
Далеко ведь ускакала!!
Но вот колесом застряла.
На окраине лесной.
Там кивает головой.
Смерила ущерб купчиха:
Пýдом видится фунт лиха.
Порох то, в обвес который
По-пусту извёлся скоро…
Головой хмельной мотнула,
Дочь презренно подтолкнула,
В медý – щедро обваляла,
И домой взашей гнать стала.
Говорят кто их встречал,
Пузо смехом надорвал.
Я признаться не дивлюсь.
Вспомню – сам с ухмылом гнусь…"
Сказ в пути как излагался,
Дурень песней заливался.
Хоть шагая не скучаешь.
А рукав-то засучаешь.
Чтоб немолкнущую глотку,
В малом приучить быть кроткой.

"… Грянул день отрадный,
Едем мы с конём.
С мельницы обратно,
Да муку везём.
Как амбар восполню
Житом и мукой.
Так глядишь и вспомню
Про былой покой.
Поиссякли силы,
Нужно отдохнуть.
И к невесте милой
В гости заглянуть.
К ней с подарком ехать.
Вскоре предстоит.
О любви поведать
В сердце что горит.
А вот согласится
Свадебку играть.
Знать разголосится
В поле подпевать.
Срок минул, а снится
Месево в квашне
У печи томится
Предвещая мне:
"Будет кулебяка,
Каравай медовый;
Снынут плюшки с маком
Курник на готове."
Не до объедений,
Занялась заря.
К ранним птахи пениям.
ПРО-СЫ-ПА-ЮСЬ Я!

– "Ну, напелси, пустозвон?
Весь напев в унылый тон –
Дударь чванно порекнул,
Мужика и подтолкнул –
Своего царя бы славил!
Я бы счёт плетей убавил.
Песней люд увеселяют!
В душах радость пробуждают.
А в твоей про труд устанный.
Слушать очень нежеланно.
И подкат72 свой до невесты
Свёл к квашне с закисшим тестом.
Ладно к месту добрали́сь,
Да поблизости нашлись –
Лошадь, с ней телега рядом!
Ждёт тебя Лешак награда!
Посулил и прыг в солому.
Прыгуну в пример любому.
Распластавшись на телеге;
– "Благостно поддаться неге73!
Ты помолчь Степаха малость.
Пробрала меня усталость.
Лучше лошадь подгоняй,
Да с меня не забывай,
Изловчась смахнуть слепнéй,
Нудных мошек, и не смей
Балагурить невпопад.
Буду вот, тому не рад.
Вдоволь хочется поспать.
Сам не вздумай аж зевать."
"Шишкин Сын, корону спрячь,
Ведь телега катит вскачь.
Сможем обронить в подскоке,
На обочину дороги.
И каков тогда аз царь,
Православных государь?
Оком не моги моргнуть,
Камушек ли колупнуть.
Знаю вашего то брата.
Манит всех чужое злато.
Доверять хоть доверяй –
Следом перепроверяй!
Всякого насквозь я вижу,
Енный хлюст74, похитит грыжу
С живота цепного пса;
Белым днем, сомкнув глаза…"
Едут. Тихо. Вечереет.
Солнце мало-мальски греет.
Рдея за гору садится.
Сон изрядный царю снится.
В нём на троне тот сидит.
Перед ним и стол стоит.
В подобающем убранстве.
Скатерть уставляют явства.
Но Дударь их не вкушает.
Под истому позевает.
Его слабость одолела.
Голова обременела.
Шею он к столу склонил,
И средь пряных явств почил.
Слёг поклав чело во блюдо.
В коем разной сласти груда.
Бороду поизвалял,
Облик гущей замарал.
Ну не весть кто – не признать,
Не понять кем величать.
Еще сон во сне узрел.
Эха! Во как преуспел!
Храп уснувший исторгает
И десницей75 огребает
Снедь ближайшую под ухо.
Мол, ни есть пути до брюха,
Кратче чем в такой вот раз.
Ох, сей сон бы на показ.
Будит крик: "Всевластный Наш,
Может отдых теперь дашь?
Впереди костёр горит –
Отдохнуть сам Бог вели́т.
И, откушать вдруг найдётся,
К пиршеству коль приведётся."
– "Ешь! Насытишься вполне.
Бредит царь ещё во сне.
Облизнётся искушенный,
Выбор право изощренный."
Потянулся, присел вяло,
Потерев глаза устало.
– "Да уйми свой норов дерзкий –
Гаркнул же кому-то резко.
Ты застолье сотрясаешь.
Вижу мной пренебрегаешь!
Сотрапезница нашлась –
И откуда ведь взялась?"
Степан Лешему: "Рехнулси,
Аль не в думах тех проснулси.
Могёт и не с той ноги.
Потому в разброд мозги."
– "Эй, Величество, встряхнись!
Ты вокруг хоть оглянись –
На горе костёр мерцает,
На привал нас зазывает.
А застолье гже же, где?
Виснут слюни в бороде…
Больше ничего не вижу,
Кроме клячи светло-рыжей."
– "Балабол, ай помолчи –
Кляп втолкаю, не взыщи.
Околесица без смысла,
В мыслях не спроста повисла.
Сон во сне – полнейший бред,
К злоключениям навет76
Трудности сносить мученно!
Всё не к яви повседневной.
Рыба за столом большая,
Мне превидилась живая.
С ней трапезничал на пару,
Ровно бысь с подругой старой.
В сытости та вдруг зазналась,
В чувствах вилкой размахалась.
Уже так под нос уткнёт…
Ну, а кто её уймет?
Не могу никак очнуться,
И с просонья отморгнуться…
Муть сплошная – знак не ясный,
Вещий ли? И чем опасный?
На перёд ведь не вестимо,
Где бывать не допустимо…
Но угодно знать кто там,
На горе поднял шум-гам.
Побегай, придёшь доложишь.
Выспроси чего, коль сможешь.
И об нас ни хоть полслова,
Или в духе, что такого!"
Пень Лесной, верни корону,
Тумаком не то затрону.
С власти символом будь врозь.
На себя зипун набрось.
Но в первах с меня учтиво.
А не шибко торопливо.
Бармý77 снимешь осторожно.
Ей пестрить здесь не надёжно.
Мало ли к чему сведётся,
Знаться с кем не обойдётся.
Ждут гонца, замяв тревогу.
– "Может сбился он с дороги?"
– "Долго ходит. Льзя ли слать,
Недотёпу выверять?
Где застрял наш бесноватый?"
– "Ан, ну вон ползёт поддатый."
Впрямь никак бредёт шатаясь,
Спотыкаясь, чертыхаясь.
Песню в нос себе поёт,
Меж припевами орёт:
"Ведьмы там и пьют запоем,
Пляшут пьяные с настоя –
С мухоморового зелья.
Ой-ушки, сильнó веселье!
Я у них и угостилси.
Было чуть не потравился.
К ним! Не тронут никого.
Им теперь не до чего.
Вдову чёртову, ай вспомни –
К ворожбе та странной склонна…
Тоже, ах, ретиво пляшет,
Весточку тебе расскажет…
Гнев пока-сь приберегите,
Мне взобраться подмогните,
На телегу – ехать чтоб,
Ух, проня́л меня озноб!"
Леший: "Чую, я беду,
Вот, бу-бу, имей в виду"
– "Так, доподлинно невестно,
И устали, если честно.
В холоде ночлег никчёмный,
На тощак совсем бессонный."
Едут тихо – не спешат.
Едут с тряской и дрожат.
– "Тпр-ррр-ру, приехали, пойдем,
Пойла ихнего хлебнём!"
– "Ишь босяк, чем соблазнился
Через край бы не упился.
Пóлно поумаслил блажь,
Лучше рот, питух78 покажь
Гнили полон, аль трясины,
Язык вовсе чей змеиный.
Отрастут со лба рожища,
Тогда будет смехотища!"
У костра старухи скачут,
Кто заржёт из них, кто плáчет.
Скал у них довольно жуткий.
В нём не зубы – промежутки,
Меж клыков, а те сверкают.
Впиться якобы желают.
– "Ты милок, не бойся шуток,
Наших странных прибауток –
К ним старуха подошла,
С людоедом что жила –
Ай видать в недобрый час,
Появился возле нас.!
И понизив голос молвит:
"Судьба трудности готовит;
И тебе не одному,
Так народу ко всему.
Приготовься стойко снесть,
Крайне не благую весть.
Люд столичный скован страхом,
Град под инородным стягом.
Князь со свитой восседает,
В златоглавой и карает,
Неприклонных к его воле.
Сам жениться метит вскоре –
Дочь твою, бишь в жёны взять.
Дабы власть к рукам прибрать.
Без скреплённых соглашений,
Поперёк людских суждений,
К алтарю её готовит.
Та ему не прекословит.
Ручейками льются слёзы,
В страх запугана угрозой.
Быть к монахиням свезённой,
В кельях с младу "погребённой".
Право там сплошная скука –
Жизни праведной порука.
Но за то, то житие,
Не причина злой молве –
Во грешках мирских упрёка.
И присплетенного брёха."
– "С меня хватит небылиц,
Наспех, только кобылиц,
Без помолвок сводят, прений,
Без даров и соглашений. –
Разошёлся самодержец,
Мечет, рвёт – впрямь громовержец –
Выискалси, нать зятёк,
Аш сопельками потёк.
Дайте срок мне возвратиться,
Приступ79 отобью жениться
Зубы все пересчитаю!
Он меня ещё узнает.
А женитьбенный припадок,
Перейдёт тогда в упадок.
Навсегда, что в свой уж век
Позабудет про успех –
В игрищах любовных славу,
Разглашённую к забавам.
(Кстати в большем той быть мнимой,
Чем к достоинству причтимой)
Ну-кась, Лапоть, подымайся,
Не груби, не пререкайся.
В белокаменную мчи,
Поспешай, гони, скачи!
Живо, живо во столицу,
Мне на месте не сидится…"
Тут ворожéя вступила,
Отчий гнев частично сбила:
"Не торопься – оплошаешь,
Разум в спешке растеряешь.
В наскок можешь не заметить,
Главного и опрометить.
Князь теперь могуч числом –
Не осилишь на пролом…
Чу, отпрянь во мглу скорее,
Тень скользнула чародея.
Котром лики освещает,
Худо будет коль признает,
Во тебе, того кто есть.
Бед нахлынет – не отвесть.
Он с нечистым водит дружбу
И на княжьей занят службе.
Ещё как усердно служит –
Пригляд всюду, с тем и уши.
Сторонись, а мне пора.
Срок отпущен до утрá.
На обряды поклонений,
С ними жертвоприношений.
Виды шáбаша у нас
Не для боговерных глаз.
Очи, ты отвороти,
Помолись и прочь иди.
Авось горюшко сметётся.
Доброй весточкой вернётся.
Свидимся. Крепись надеждой.
И до дела – думай прежде.
Не свидаться, так прощай.
Бог с тобой! Ступай, ступай…

Глава IV
День в разгаре. Воздух знойный.
Идёт путник в город стольный.
Пыль лаптями загребает,
Тяжко через шаг вздыхает.
Хýлой сборной, густо кроет,
Себя будто, сам же ноет.
Резвой ноченька была;
Сила под рассвет стекла.
Вышло на сухо веселье.
При́было взамен ПОХМЕЛЬЕ…(((
Уж, врата поодаль взора.
Слышен строгий крик дозора:
"Чьих таков? Что за причина,
Плестись в город мужичине?
Соль здесь даром али мёд,
Раздают всем кто пройдёт?
При воротах видя гостя,
Стражи топчатся от злости.
В ор гундят: "Ну эк не тот,
Деревенский обормот?
Призванный нас провожать,
И проезжий путь казать.
А тогда, при прежней власти.
В глушь завёл, где жуть да страсти.
Ты посля ещё подрал,
Сапоги забыв и врал –
Дескать, так за зайцем гнался,
Однать в дебрях заплутался.
Ух потешно было слушать,
Трёп про прихоть зайца кушать!")))
– "У-у, сороки затрещали,
Знаю с выси примечали,
Ишь нашли куда податься –
Вздумали на éль взобраться.
Белками к верхушке взмыли,
Ни сучка не обломили.
А вот если … ха-га-га!
Задом к чёрту на рога?!
Хватит зубы вам сушить,
Не пойти ли доложить?"
Тут мужик хотел бежать –
Поздно. Его стражи – хвать.
Жалестно теперь Степашу.
Пробанёт он нынче каши.
Из распареной берёзы80
Выбьют из него все грёзы.
После свалится в темнице,
Весь избитый. Пусть проспится.

Глава V
Стеньку в ночь не донимали.
Но на утро растолкали.
Скрючась он влачит к помосту
В болях движимые кости.
У ног стонных скрип доски.
Горечь на душе с тоски.
По покинутому дому.
С ним крылечку вскат кривому
По рябинкам под окном.
Обдираемых попом.
(Сбор тот как междуусобный
Взнос, в счёт десятины81, дробный.
От паршивца ягод гроздь –
Лучше чем загнутый гвоздь.)
Палач медленно идёт,
А в руке топор несёт…
Плачься хоть теперь в рукав,
Безысходность всю познав.
Головы ведь не сносить.
К месту горестно вопить.
ПРЕДРЕЧЕНИЕ СБЫЛОСЬ!
Вспомнить ведьмин сказ пришлось…
Оторвал от мыслей глас:
"Вопрошаю в крайний раз –
Раз остатный – отвечай,
Выпить рьяный розгильдяй!
Царь где кроется, открой,
Притаившись словно хорь" –
Спросил князь насупив брови,
Черезчур охочий крови.
– "Когда бес его унёс –
Мямлит поддопросный в нос –
Был отослан я спасать,
Самодура вызволять.
Вызволил. За тем плутали,
К ведьмам на гору попали…"
– "На горе, ты вдрызг напился,
Да с каргами веселился.
Мне последность докладáй,
Не темни, не привирай.
Не то ждёт тебя палач,
Не проймёт и детский плач,
Его каменного сердца.
Замурована в нём дверца,
Для щемящих состраданий,
Нюней и переживаний.
Оный дитятко угробит –
Прослезиться не сподобит!
По сему, мужик-чужак,
Внемли живенько, хоть как,
Что язык твой утаит,
Напрочь с головой слетит.
Птицы будут в суть вникать,
Налетев чело клевать.
Их авось колдун поймает.
Недомолвки все узнает!"
– "Не погубь и расскажу,
На чистую доложу.
Нет намерений таить.
Готов правду приоткрыть.
На горе в размах гулялось,
Зéлья до пьяна хлебалось.
Чем рассудок был пьянее,
Тем карги на вид милее…
За двоих увеселилси
Пока с ног не повалился.
Подремать решил улечься,
В целях силой поберечься.
Разогнал мой сон пинками –
Царь под низ спины ногами.
Пробудил – "Трудись подняться,
Бросай с кочкой обниматься.
(В пору мне, он счёл так срочно),
Убедиться в граде очно,
Эк-мол-там ещё случилось,
В какой лад переменилось;
Выведай и вспять придёшь,
В краях здешних нас найдёшь."
Князь рукой затылок чешет.
А колдун ему: "Ух, брешет!
В тех местах я сам ходил.
Всю окрестность обводил,
Взглядом зорким, но царя,
Без сумнений говоря –
Веришь? А не примечал,
Был бы – всяко бы узнал.
Обезглавь на разный случай,
Долго подданых не мучай.
Сутолока ведь плотнеет,
В междурядиях теснеет.
Сборище обуревает,
В нетерпении сгорая.
Грозит давкой напереть,
Обминаясь хочет зреть,
Казнь проныры – чужака,
Хоть глазком из далека."
Вскид платка, галдёж затих,
А казнимый к плахе сник,
Под нажимом дюжих рук –
При́ставных гнут двое слуг.
Топора взмах. Сильный грохот.
Нарастает конский топот.
Вдруг толпа горохом врозь,
И телега летит сквозь,
Толкотню всего народа,
Как луч солнца в непогоду…
Лошадь вздыбила в помост,
Слуг теперь лишь на погост.
Подзашибло их с наскока.
Стёпка при переполохе,
В торбу отскочив вцепился.
Прыг с помоста, так и скрылся.
В толчее сам замешался.
Вот ахти не растерялся!
Шапку до бровей надев,
Лицо ýглем82 натерев.
В образине той нечистой,
В наём даже трубочистом,
Можно в избы заходить
Да не узнанным же быть!
Так с личиной83 право вздорной
Миновал стрельцов дозорных.
Ковыляя и крестясь,
Трижды в землю поклоняясь.
Измождено горб сгиная,
Властьимущих проклиная,
Вышел за пристенный ров.
– "Слава Богу, жив здоров!!! –
Шатко-валко-Шиш им в квасе!" –
Потащился восвояси.
След чумазого простыл.
А где харю он отмыл,
Не могу простите знать.
Ленно мне за ним шнырять84.
В месте кáзненном толпятся.
Не способны разобраться.
Чернь85 телегу облепила.
В ней дрова накидом были.
А кобыла с горяча,
На помосте палача,
Акромя тех слуг задела,
Ну такому и по делу.
Топор игверг как занёс.
Взмах взведя, толчка не снёс.
Спиной тот плашмя упал.
Да топор не удержал.
Сей в излёте на показ,
Заруб втюкал про меж глаз.
И хозяина убил…
– "Хватит – дескать – нагубил,
Мной сполна невинных душ.
Ну а сам поди не дюж,
В славу ль я востер дознаться86
Ибо, есть чем похваляться.
В этом разве не уважишь?
Ай… Усё! Хвалы не скажешь(((

О сострил! Имел охоту.
Но остался без работы.)))

Глава VI
Берег за лукой87 речной
Возглас слышится взрывной.
– "Вот Лешак – не догадался,
Кто в телеге укрывался!
Ты, Берёзовый Чурак,
Ух, на выдумки мастак!
Втолковал мне, разумею.
За мной долг, в размер по шею!" –
У воды опять все те же:
Дударь квёлый, Хрящин с Лешим.
Сухари и мёд вкушают.
Жизнь уныло обсуждают.
С голоду забота в малом –
Наедайся до отвала,
И ложись-ка отдыхать.
На бок, да б живот не мять.
Что тут грех таить – ой сладко.
Уживаться с той повадкой.
Шатия уж на боках,
Стебли трав держа в руках.
Смотрят тупов водоём.
Каждый мыслит о своём.
Царь: "Как дальше жить не знаю,
Мне без трона государю…
Дочь кровиночка, Любава.
У разбойничьей оравы.
Те гораздят надсмехаться,
Могут вовсе надругаться.
Каково ей там томиться?
О-хо-хо! В глазах слезится.
Дудка кстати ведь пропала.
Шáбашницы чей прибрали.
Ишь взбрело им подудеть,
И частушечки попеть…
Степан: "М-да-а, в селе старухи,
Верно скуксились со скуки.
Кто воды им принесёт –
Часть с порога разольёт?
В том есть польза – коль не пить.
Полы можно браться мыть.
Лешак: внешность поправляя
В мечтах клюкву собирает.
На затылке щиплет мох;
Удивлённо: "Не усох?!!
Клюква день ко дню сочнеет!"
И приливно веселея,
Он подпрыгнул, аж прихрустнул,
Об нутро ручёнкой буздгнул:
– "Мой живот берестяной,
Отзвук издаёт пустой.
То-то душенька металась
Жаровики88 пожелалось.
А бы к мшанникам сгулять?
– "Не кислятину ль жевать?
Брось-ка, зеленá она,
Рано. Не пришла пора" –
Степан знающе подметил.
Ну а клюквоед ответил:
"Люб мне ягод вкус зелёных.
Не могу наесться оных.
Впроголодь когда бываю,
Я увлекшись успеваю,
В себе полнить до икоты,
Скрытые корой пустоты.
Держу в памяти местечко,
В поймах тиховодной речки;
Не бывал там много лет.
С тех времён как старый дед,
Со своей трухлёй старухой.
Распрощались с жизни мукой…
Их тогда в грозу убило.
Небо молнией делило.
Отсеклась к земле стрела.
Гром с ней … Пухом им зола…
В запустении забытом,
От нашествий всех сокрытом;
Редко в прошлом кем исхожим,
Доискаться встречи сможем,
С Водяным, давно с ним знаюсь.
Спустя годы повидаюсь
Кое в чём авось подскажет,
Непромашливо укажет,
Где удачей нам разжиться,
И куда бы обратиться.
Ась, пошлёндаем туды? –
Попетляем от беды!

Глава VII
Всюду топь, на дальний взор.
Мха покров в один узор.
Как ковёр степенно тканый.
Но вот кое-где уж рваный.
И из тех прорех шурша
Пучки лезут камыша.
Зачастую врозь торчат,
Да при ветре шелестят,
Шепча что-то кряжам с пнями.
Те щитинятся корнями.
А к чему? – Любой пустой,
Или с пористой трухой.
Никак силы кто придал.
Пни такого, тот упал.
Прелый запах, тучи мошек,
Клюквы!!! – Ах, не до лукошек.
Ягода покамест зреет.
Ещё долго не поспеет.
– "Эй, Лешак – не отставай,
Нас давай сопровождай.
К тамошнему заводиле.
Хлябей мутных заправиле.
Мне равно к кому в поклонах,
Бить челом с плаксивым тоном.
Хватит клюквой объедаться.
Можешь ведь в боках раздаться."
Ничего не отвечая,
Лешачёк рукой махает;
Шамкает самозабвенно,
Не бубнит на оклик рвенный;
Промычав давясь: "Потóм…"
Отстаёт с набитым ртом.
– "Как потóм? А ну-ка Стёпка,
Дай ему немедля трёпку,
И тычком его гони.
Пусть скрипит нам впереди."
– "Ладно-ко, не помыкайте,
Черёд вешек соблюдайте.
Выбредать почти на воду.
Помните, она без брода.
Дна местами вовсе нет!"
– "А начхать, эж сущий бред.
Есть ли дно, али без дна.
Цель в ином, и лишь одна.
Благодушия дозваться.
Впрочем очень постараться,
Полагаю здесь придётся,
Оно даром не даётся,
Проходимцам разномастным
Под гримасами несчастных.
А подмогу – стало быть,
Вовсе надо заслужить…
День заметно угасает –
Наскоро теперь смеркает –
Самодур поморщил нос –
Ой нечистый нас понёс,
Полошить болотный дух.
Не нужóн собачий нюх,
Да б чутьём понять дурное,
Заводящее в лихое.
За какие грехи в плату,
Мне предрешены утраты?
Клянусь троном – доведётся,
Ежли жизнь к добру вернётся.
Велю́ зодчим заложить –
Звонницу; ещё отлить –
Колокол, а бы вдарять.
Ентак нечисть отгонять.
К краю жидиляги этой.
Хватит шмыгать ей по свету.
И вокруг не только духа –
Не ходило просто слуха.
Никогда, ни в кой случáй,
С умыслом аль невзначай."
Едва клятвенно порёкся,
Он задумавшись осёкся.
Ибо взгрело осмыслять.
С чего лучше претворять,
Те гонения в начале,
Нагоняев знамо мало.
А к чему всё приурочить?
Судный день ли напророчить?
Но роившиеся мысли
Под вопросами повисли.
Вздрогнул Наш обетодатель,
Будто гикнул89 неприятель, –
Недалече выпь завыла
У бродяг в душе заныло.
Скрипы, шелест, скреб, гудёж –
Разразились – не уймешь.
Звуки диких птиц спугнули.
И в их криках утонули.
Тени бегло замелькали.
Аж мурашки побежали.
– "Кажись нéжить90 восстаёт,
Нам прохода не даёт."
За царём Степан – молиться,
Леший возле; не храбри́тся.
Сам обескуражен звуком,
Ощущая как бы руки,
Шарящие у ступней.
– "Повалить всего скорей,
Цель вражины возымели.
Вай, теперь оплесть сумели!"
Это корни из трясины,
Поползли от древ осины.
Змиями виясь скользят.
Окрутить тела хотят.
– "Ах-ли, на! Ого?! Ой-ой!
Каверзность уже со мной –
Стёпка голосит – увяз,
Памянуй зарок в сей раз.
У дворца трезвонь, звони,
Только тут не утони."
К довершению оказий,
Из зловонной липкой грязи
Кто-то странный появился,
Заурчал, зашевелился.
Эва?! Звуки исторгает,
Тину нервно изрыгая.
Ба, страшитель не один!
Трое братиков за ним.
Не из хиленьких дитяти.
Зёвом полбыка отхватят.
Лешего уже скрутили.
И по пояс притопили.
Тот в отместку обозлился,
Ещё пуще разбубнился:
"Лезь под руку – огребу,
С полной силой бу-бу-бу.
Ты не жмурься, не промажу.
С места не сойду, а вмажу."
Грозно сделав взмах рукой,
Отбиваться стал другой,
От корней; Сердито сплюнул –
Клюкву изо рта и дунул!!!
Щёки в трескотню надув,
Громко воздух полоснув,
Свистом в два перста-сучка,
Зычно91, словно с облучка92
Бодрит вялых лошадей,
Неприемлющих плетéй.
Уши посвистами вздело.
В них свербяще завенело.
Когда щёки в место встали.
С опят шляпки послетали.
Обживавших склон макушки.
Прижимаясь всё друг к дружке.
И в ответ на водной глади,
Как таённая в засаде.
Рябь порывом понеслась.
Но обратно улеглась.
Наново оставив гладь,
Свод небесный отражать.
Апозжа – побултыхав,
Нéчистей всех отозвав.
Пред очами выплыл вот
Тучный повелитель вод.
Заорал: "Лешак, тебя,
Вспоминал назад два дня!
Разопри меня икрой,
Не встречались сколь с тобой?
Будь здоровеньким раз так!
Навестить решил аль как?
С чем пожаловал чертяка?
Новостей принёс, гуляка!
С ягод хочешь пробу снять,
Места детства повидать?
Что застыл? – Ныряй живей,
За собой покличь гостей.
Не робей – не захлебнутся.
Лишь поглубже окунутся.
Облачу их пузырём.
Пусть сигают в водоём.
Хандра, знаешь одолела,
Глянь куда – всё надоело.
С позадревних тех потопов,
Много плёсом93 волн исшлёпал.
Жизни повидал довольно:
И в запрудах был невольным,
Часто в сети попадал,
Сам порой челны топлял,
Был копьём задет однажды;
О приврал – похоже дважды.
В место нать ещё такое –
На усмешку показное.
В дни смурные ноют раны…
Ладно, жалобить не стану.
Познал к старости лишений,
В откуп прошлых прегрешений.
Скоро щука, что ютится,
(Довелось мне убедиться)
В котловине94 седьмой год,
Здесь лягушек изведёт.
Эта прорва к нам частит.
Где не попадя юли́т.
Круговерть95 всегда минуя.
Под коряжником жирует.
А квакушечья певучесть,
Рыбью скрашивает участь…
На беду ещё внучата,
Бесенята – русалята,
Попроведать заплывали.
В основном поволновали.
Четверть лунную гостили.
Намутили, нашалили.
В играх всюду заглянули.
Хлябь96 верх дном перевернули.
Мой "раёк"97 в прибавок тайный
Перекошен не случайно.
Весь показ преуменьшает,
Либо сильно искажает.
И не их рук дело будто –
Отвильнули баламуты.
Любо было знать при нём,
Всячину на свете всём.
В дар оставили нам предки.
Исковеркали же детки.
В обзор выставлю то чудо,
Чуть заладилось покуда.
Отдалённый кажет век.
Там порочен человек.
Сталось, мы узрим лишь это –
Как не веруя в заветы,
Проводя свои дни в суе.
Род ослушников бытует.
И на тех смешно смотреть –
Кто обжил в дальнейшем твердь."
Троица переглянулась,
Да от брега оттолкнулась.
Устремлённая в пучину,
Избарахтав ряску с тиной,
Оказалась в толще вод
Заводнившись от невзгод.

Глава VIII
В грот заплыли, повертелись,
К нéвидали пригляделись.
Присмотрелись ткнувшись в дно.
Водяной им: "Вот оно,
Времена там зрим другие,
Не дай Бог попасть в такие.
Живут люди не в домах,
А в огромных коробáх –
Тьма98 дверéй и óкон тьма
Ульи впрямь, но не дома!
Беспримерны при езде.
Колесят в ларях везде.
Втиснутся в сякой пригнувшись,
Тронутся едва качнувшись,
И летят на прополую
Сломя голову шальную.
Лари99 зенками мигают,
Мчат, фырчат, дымы пускают.
Стелятся под них дороги –
Безколейные, с порога!
У обочин же, деви́цы100!
Ноженьки худы как спицы.
С лёгкостью снуют порхая."
Хрящин с чувством выдыхает.
– "Мужик руки не тяни.
Те не вблизь – веков вдали!
Худосочное бабьё!
Не начто надеть бельё.
Вся манящая наглядность,
Есть не более чем стадность.
В рвении поразодеться.
И призывно повертеться."
– "Ой-ли, старче, порицая,
Об годках младых смолкаешь.
Абы старость что могла!
Младость знает – жизнь мила!
Весело им дóлжно быть.
Хоть денёк бы погостить,
В мирý тамошнем, забыться.
На отмашку порезвиться."
Молвит царь: "Дурной порядок!
Всяк дурак на енный падок!
Праведный ли тот народ?
Ох не вестно чьих пород,
Те потомки, с кем граничат?
Кто у них в верхах владычит?
Письмена какие чтут?
От коль летопись ведут?
Пост блюдут ли, али нет?
Множат ли учений свет?"
– "Сей народ не чужд невзгод,
Православный ихний род –
Водяной хвостом виляя
Показ чуда поясняет –
Населяя крепь земную
Занял суши часть большую.
Лета числят естества,
От Христова рождества.
Святым молятся кто как.
Пост блюдут и так и сяк.
Грамоты удельно пишут.
В них о том что в людях слышно.
Без стыдобы и привратно.
Но бездельникам занятно.
Им по нраву срам и вздор.
Писарям за то позор.
Граматеи не из знати,
А чтецы всегда подстать им.
Оком буквицы ядают,
И порой аж не гнушают,
Письменами басурман –
Мол – не только христиан,
Льзя прочесть для разумений,
Да ещё увеселений.
Вот кажись про нас читают!
Всё на смех воспринимают."
– "Делом не хотят заняться.
Ищут чем попотешаться.
Ибо с выходок Степана,
Будет ржать и Несмеяна.
Дурням дурень мешь понятен.
И возвышенно, приятен!
– "Славный наш, примерься в даль.
Чуть правее взгляд кидай.
На подобнейшее чудо101
В кое смотрим мы отсюда. –
Лешак возле что вертелся,
Между делом пригляделся.
До приятелей доплыл.
И с усмешкой забубнил –
Водяного в нём видать,
Сродни с нашим, коль сличать.
Показной, он всё с заботой,
Дескать – полетать охото.
Здешнему похоже нет.
Ээ??! И ты не против дед?!
Теперь чудо засверкало.
Мужей думских казать стало,
Их неведомых времён –
Тут хулой Дударь силён:
"Эх бояре – всё дерутся,
Аж по тот день не уймутся.
Мои часто не учтивы,
Кривотолк ведут шумливо.
Каждый посохом грозит,
Рукавами мельтешит;
Те от фéрязи102 свисая
За дарма всю пыль сметают.
Эти кулаками машут.
Язычищем поле вспашут.
К сварам103 он клинка острее, –
На донос стрелы быстрее.
Шапки где? Чей прокидались,
Голосят: "Ой издержались!"
Поделом им, разве гоже,
Так греховно сытить рожи.
Бóроды-то состригают!
В драках что ль за них хватают?
Могут значит затаскать,
В потасовках ободрать,
В царстве сём разлад творится.
В снах подобный не приснится."
В Думе головы ломают,
Всюду споры не стихают –
Казнокрадов как ловить.
Кому браться тех судить.
Сведя брови государи
Беспорядок обмеряли
Часть услышим их решений.
И весьма достойных мнений.
1. – "Не взимай с налогом Веру.
С седьмой шкурой та безмерной,
Со плательщика снисходит.
Но ловкач иной находит.
Место тёплое в тени.
Об уплате же – "ни-ни".
В сотне с каждого полушка104
То полтина гремит в кружке!
А безбожно облагая –
По алтынному взымая;
Едва выманишь с десятка.
Остальные дадут взятку.
Пóдать, пошлина, поборы –
В сборщике воскормят воря,
Когда бременем несносным,
В лицах те приметны постных.
И податливый народ
Щедро "в лапу" понесёт…
Ентаким вот изворотом,
При посредстве доброхотов.
Недоимок не причтённый,
Миновал сундук казённый.
А закрайность превышений,
Всех налогообложений –
Для корыстолюбцев благость.
Полнится в их душах радость!
Хоть с чего бери налог.
В нём излишество – порок.
Дань, оброк, а так же мыто105
Уподобятся корыту.
Для нечистых пятаков.
Облагательств ход таков!
2. Возьмём Думу. Там "бояре",
Стыд подавно утеряли.
Какова их вожделенность? –
Та же неприкосновенность.
Быть желают над законом,
И казну из под короны,
Хотят тырить за границу.
От того и пухнут лица,
Этих властных хомяков.
В прошлом хилых мужиков.
Округляется, растёт.
Их откормленный живот.
Жир побочно пребывая
Совесть напрочь вытесняет.
Ведь она имеет свойство,
Доводить до беспокойства.
Смех… А граждане же сами.
Дурни с длинными усами.
Выборы как наступают,
Мёд хмельной с усов стекает.
Дескать: – "Выборы те в суе.
Мы об этом в ус не дуем."
Так на новый срок опять,
Бездарь встанет управлять.
Учиняя тяжкий гнёт,
За с лихвой испитый мёд.
3. В отношении к природе,
Вся напыщенность106 народа
Страстного до чистоты,
И наглядной красоты;
Лишь поверхностна в забаву,
С показушным явно нравом.
Потому как повсеместно
Оборотный вид известен –
Дом с цветастым полисадом,
Недоделки за фасадом;
Но к расхожей поговорке,
Горы хлама на задворках.
Ему свойственно копиться –
Авось что да пригодится!
А взглянуть позадь забора,
На окрестные просторы.
Заоколичный то вид
Свалками аж знаменит.
Трактов107 вдоль, каких немало
Сора завсегда навалом.
Некий смотрится противно
В обиходе ж был интимном…
Кучи всячин у обочин.
ГЛАЗ ДЕРЁТ, али НЕ ОЧЕНЬ?
Многое в людских замашках
Часто видится промашкой.
У иных с гнильцой душа,
Но наружность хороша.
И чем человек богаче,
Тем природы дар иначе,
Он тогда воспринимает,
Непомерно потребляя.
Хамство и самоуправство
Воцарили в государстве.
Рыбу жадью изловили,
Зверя, птицу истребили,
Засквернили храм природы,
Её землю, воздух, воду.
Поизгадили отвратно.
И возможно безвозвратно…
Сколь не трать казны теперь,
Не воскреснет редкий зверь,
Трава, рыба, также птица,
Кое-где не возродится.
Хóленые же транжиры,
Обезумели от жира.
Наплодили в мир потомков
И пороков к ним вдогонку,
Но не знают как ум вправить,
Своим чадам и наставить,
На путь благостных свершений.
Прочь от кутежа и лени.
Да куда тем с шалым духом?
Оперились едва пухом,
А уж в сторону греха!
В лицо "хиханьки ха-ха!"
Прозорливости в них нет.
Чем глядят на белый свет?

* * *
Вскользь Владыки108 обсудили,
Часть проблем и порешили:
"Может те кто там живут,
Сами разум хоть займут?
Если справно жить хотят –
Пусть уж соблаговоля́т,
В помыслах вменяя ясность,
Отрядить свою участность
К обустройству бытия;
И направленность сия –
Коль в такую заведёт
Здравый смысл да обретёт…

Глава IX
День предпраздный во столице.
Люд с размахом веселится.
От чего же не гулять?
Свадьбу станут ведь играть.
Князь царевны нрав упорный,
Окружил тоской затворной.
С той деви́ца мал-по-малу
Посговорчивее стала.
И по поводу такому
Он народу трудовому
День повинный упраздни́л
В малом хоть, а угодил!
А невеста, где она? –
Взаперти сидит одна.
В состоянии несменном
Отрешённом и смятенном.
Кое ей вдруг овладело.
– "Ну однако ж, в самом деле –
Разорделось и лицо
Как пасхальное яйцо –
Долго ль под замком сидеть?
Жизнь всю в девках что ль корпеть109?
Нажеманничалась110 в волю
Женскую снискать бы долю.
А вот коль та разонравит?
Можно ль к прежнему исправить???"
Нос кокошником повисли
От растерянности в мыслях.
– "Соглашусь – самой страдать…
Сопли князю утирать.
Худо, тот аж без конца
Утирает их с лица
Платком ладно – но рукой!
Рукавами лишь порой.
Стены и углы в палатах
Глянцем стали плоховаты.
Их жених почёл холстами
И малюет с уст перстами.
Не узнать белья в покоях!
При застирке прачки взвоют.
Волхв доверенный без сил.
Знáхарку сам пригласил.
Тряс пред ней мошной111 со златом
В ней при чём лишь треть оплаты.
Остальное непременно
Отсчитается мгновенно
Как навязчивый недуг
Отступать возьмётся вдруг.
Вслух промолвила невеста:
"Моя сдержанность уместа.
Оставляет тебя хворь,
Мы венчаемся – изволь!
Жалко батюшка не знает.
Может супротив не встанет?
Князь хотя Его не спросит.
Кстати где нахала носит?
Не пора ль уже примчать.
Свадьбой снова докучать.
И да будет ему ясно –
Я теперь почти согласна.
Без вздыханных откровений
В душе бренно от сумнений."
Ба-а, дочурка, на те раз
Прямо скажем без прикрас.
Безобразница и только!
Сил потрачено, ух сколько
На капризный нрав дитяти.
В благодарность отклик: "Хватит!
Замуж – дескать – собралась.
В девках напрочь извелась…"
Осóб этих не поймёшь.
Ум к тому у них пригож.
– "То он мил, а то не мил…
Лишь бы складно посулил
Верную любовь до гроба,
Нарекнул своей зазнобой.
Там по случаю решать;
Повод дать или вихлять.
Их характер никак вроде,
Состоит в родстве с погодой –
Славишь ли, аль порицаешь –
Всё одно не повлияешь!
Пустяки! Мы жаждем жить!
И такими из любить.
Повинюсь! Опять забылся.
От событий уклонился.
Поспешаю продолжать,
За царевной наблюдать.
А она сидит вздыхает,
Пору святок вспоминает;
Принóс в спальну петушка,
Излёт странный сапожка112…
Шум за дверью. Тихо, чу!
– "Кожу дрянь плетьми спущу!
Скоро свадьба, я ж как был.
Повсеместно ведь прослыл.
Кажись этим … Ну ты знаешь.
Разве сам не прозываешь,
За спиной поди с усмешкой,
Аль со злобой вперемешку?"
– "Мне ли поносить, о княже.
На язык типун пусть ляжет."
– "Станем свадьбу отлагать,
На день, и перемогать113
Авось вправду полегчает.
Дочь царёва пущая знает:
Мой зарок – не отступаться,
Хоть силом, но повенчаться!!!"
То царевна услыхала,
По-белужьи зарыдала.
Закричала через дверь:
"Не бывать тому, поверь!
Ишь ты! Скользкий ёрш, сопливый…
На мне умной и красивой?
Не бывать – решёно в точь!
Пока я царёва дочь –
Рукавом мне быть не кстати!
Впрочем и придворной знати
Врядли будет так приятно,
(Скоморохам аж понятно)
До хоромов к нам бредать,
И в склизь с поручней влипать."
Князь отрывисто сморкаясь.
С тем почти не препинаясь,
Прогундел: "Возьму же силой!
Ох уж да – лицом смазлива!
С этим спорить невозможно,
Но про ум вот осторожно,
Очень нужно отзываться.
Спроста может оказаться.
Что наигранная лесть,
Шибко ранит вашу честь."
Сие молвив поклонился,
Глядя в дверь и удалился.

* * *

Сказание II-е
Глава I
Царство рыб и прочей твари.
Солнце видно здесь едвали.
Стайками мальки пасутся.
Колыхнись лишь – прочь несутся!
В яме старый сом тоскует,
Муть потягивая в суе.
В тени сонные налимы,
Жаркой порушкой томимы,
Месят бородáми ил –
Ждут зимы, им холод мил.
В заводи, та холодна,
От студёных струй со дна.
Нырк сюда какой хвастун.
Вскоре он второй Сморкун.
А поверх вод, за рогозом,
Водомерки и стрекозы.
Всполох крякв залётных слышен.
В гуще ряски и кубышек.
Тут в созвездиях из лилий
И растительных обилий,
Тройка наша восседает,
Под собой топляк114 качая.
Размышляют пялясь в тину…
К ним хозяин той пучины –
Водяной, как есть опять
Всплыл свой выдум предлагать.
– "Покумекал, и не прочь,
Я по-дружески помочь.
Есть при мне одна ракушка,
Силы обрела старушка.
Колдовскую мощь впитала.
Долгих сотню лет, вбирала.
Канул полный век! Заждáлси.
Ух, в соблазнах примерялся…
Ваших примет свод желаний,
На замен иных заданий.
Их осуществить возьмётся,
Коль моими не займётся.
У меня такие есть.
Три всего-то, ежли счесть.
Исполняйте и отдам.
За заслуги в помощь вам.
Трижды подвиг совершайте:
1. Щуку наперво поймайте!
Невозможно с ней поладить,
От бесчинства не отвадить.
Первых квакунов поела.
Разогнать весь хор посмела.
Малых русалят хватала,
Все устои здесь попрáла.
Чайки, цапки улетают.
Эта тварь их объедает.
Нападает из засады.
Себе думая: "Так надо!"
Во-вторых: вы поспрошайте,
Да в подробностях узнайте,
Пропадает где день-ночь,
Младшая русалка-дочь.
И ко мне препроводите;
Ну а в третьих – же нарвите,
Чудодейственной травы,
Приворотной муравы.
У могилы та растет –
Оборотня! В ночь цветёт.
К ней прибавьте шерсти с холки,
Когда он завоет волком –
Тобишь станет полупсиной…
Авось справитесь с дубиной?
Придаст сбор тот сил летать.
Ой не каждому понять.
В облачную даль стремлений,
От гнетущих жизнь лишений.
Договору быть? – Решайте!
Долго ждать не вынуждайте.
Важность дел сих я ценю.
Ведь в итоге отдаю.
Вам кудесницу-ракушку,
Мою давнюю подружку."
Изъяснившись, развернулся,
Челóм в воду окунулся,
Плёсом рябь чуть ковырнул,
И под всплески волн нырнул.
– "Делать нечего, то значит,
Мы готовимся рыбачить –
Царь призывно указал –
Не в натугу! Я слыхал,
В прошлом был один герой,
Стойла намывал водой115;
Нахватал же поручений,
С дюжину, и злоключений…
Ссилил к почестям, делец!
Звать забыл… Ах, Геркулец!"
Совет держат чем ýдить,
Чем ту щуку изловить.
Из чего удý готовить?
Аль заман116 какой состроить?
Пока в способах сверялись,
Возле с шумом разигрались,
Две русалки; гонят муть.
– "Их прогнать что ль как-нибудь?
Отшугнуть мужицким словом.
А бы им не стать уловом."
– "Подходяще Наш смекнул!
Космы девок преглянул?
Дёрнуть прядь одну иль две,
Вдосталь117 их на голове.
Но вот просто на словах.
Затруднительно в делах.
Делать предстоит заплыв,
Да про всякий стыд забыв
Вертихвосток донимать,
У них прядки вымогать,
Оплеухи отвращая
И скабрёзность118 им скощая…
После вить власа трудясь,
В претугую мутовязь119.
Гвоздь что в торбе, гнуть пытаться,
В гак120 поддёвный и ругаться.
Пол-подковы будет грузом,
В ловчей снасти для обузы.
Леший, ты поймай лягушку,
Пучеглазую квакушку.
Мы к крюку её привяжем.
Не боись, то не расскажем;
Не прознает Донный дед –
Утончённый хоровед,
Про кощунства над квакуньей
Обожаемой певуньей.
Нам купцы в частую бают,
(Я считаю привирают),
Зá морем – так говорят –
Этих животин едят,
Вином редким запивая,
Вкус отменный прославляя…
Ой-ли есть кого жалеть?
Будто некому и петь!"
Этак снасть соорудили,
Раж рыбацкий растравили
И к ужению121 жерлицей
Привелось им пристраститься.
Стёпку да б не отвлекал,
Дров собрать царь отослал.
Взялись ведь в сурьёз уди́ть
Авось вот уху варить!
Тот не думал собирать.
Стал к русалкам приставать.
Без усмешки вопрошая:
"Как потомство те рождают?
Аль разводятся икрой?
Нерест их в сезон какой?!"
В нём русалочье бесстыдство,
Возбуждая любопытство,
Домыслами пронялó
Ум простяцкий извело…
Порыв ловчий по-началу,
Задор вызвал небывалый.
Но при денном солнцепёке,
Распалившимся с востока,
Самодура разморило.
Ноги в воду опустил он.
– "Ого-го-хонь-ки, хо-хо!
Ай бы чтоль поймать чего!
Всюду юркие малявки,
К ступне липнут две пиявки –
Вся добыча – хоть убей,
На троих-то рыбарей!
Путь светила на закат,
А наш ужин скудноват.
Сей итог весьма печалит.
С тем ещё сонливость валит.
И настрой мой вдохновенный
Иступлён дремотой ленной.
Прикорнув, не услежу,
К тебе Леший привяжу,
Самый кончик от жерлицы122
Всегда сможешь спохватиться.
Накрепко! Так не уронишь.
Хватнет, стащит – не утонешь.
С мелюзгой начнёшь играть –
То не смей бревно качать!"
Вечер день вот замещает.
Тени снова удлиняя.
Ветерок сдувает в воду,
Горести душе в угоду.
Те прощаются тоскливо
Поблистав в волнах игривых.
Водные цветы смыкают
Лепестки и в них скрывают
Свет дневной от тёмной ночи.
Он бедняга стал короче.
Порастратив свою силу,
Прячется пророча зиму.
Ветер вовсе присмирел,
В играх с рябью ослабел.
И на гладкой на воде
Слышны всплески кое-где.
Это окунёк гуляет.
Плещет, молодь наущает.
Вероятно рыбий жор,
Разохотился в вечёр.
Вдруг потяг, Лешак качнулся,
Дёрг опять, и бултыхнулся.
В воду от рывка тугого,
Дерзновенного, прямого.
Да и ринул разрезать,
Хляби ширь, при том взывать:
"Оба-на –блажит –попалась!
Удирает, напужалась.
Ну и ну, крупна рыбёшка!
С наглецой ещё немножко.
Меня тянет словно вол,
Бороздить волнистый дол."
Царь ему: "Не упусти!
Смогай в берег подвести!"
Леший: "Ка-а-ак!? И удаляясь
В поросль цветов цепляясь -
За кубышки и кувшинки;
И с букетом тем в обнимку
Аки по-суху съезжает,
Сам того и не желая.
Шлёпая в прискок скользит.
Веер брызг за ним летит.
Всюду рыбищу носило:
В глубину аж заводила,
Бурно пóверху крутилась
потому и измождилась.
Шутка ли, ведь велика,
У такого поплавка –
Потопляемость –до пýда!
В сухой год и больше будет.
Выдохлась проглотка щука.
Легла на бок, светит брюхом.
Измоталась, извелась.
Заплыла на мель, сдалась.
Рыбищу там приглушили,
К суше гордо повлачили.
Подхватив под жабры прут.
Ровно бысь на бал ведут.
Под ночь к трапезе сбрались.
– "Эх, улов каков! Диви́сь!"
Лешак глядя щуке в пасть
И ухи вкушая сласть123
Молвит: "С тем на первый раз,
Славно справили заказ!"
Настаёт черёд второму.
И похоже не простому.
Мужичина вспыхнул: "Разве?
Эко друг твой безотказный.
Особливо прихотливый,
Искушением манливый.
Не по-боку нам припёка,
Его чаяний заскока.
И с чего это мы рады,
Расстараться124 под загады?
Все их три, моя будь воля,
Отдал бы, за ложку соли!"
– "Водку с хлебушком забыл?
Во балда продешевил!"
– "Злачный дар125 хранит скирда126
Ибо на полях страда!"
Лесной друг опять речует:
"Там где скирд гурты́127 ночуют.
(Мне доподлинно вестимо)
Кто убыток ощутимый,
В жатву часто причиняет;
Для крестьян, что рожь сжинают.
Те под сумрак лишь уйдут,
Полевик уже как тут.
Складни чьи увидев сглазит,
На межах ли напроказит
Тем раздор он в людях сеет.
Подлым действом душу греет.
Плут сякой отлично знает,
Где русалка прозябает.
Где уселась свесив хвост,
Свои лохмы длиной в рост
Шустро в косоньки плести.
И про небыль сказ вести.
Нам вот шкодника застать,
Да о блудне разузнать...

Глава II
Ночь потьмами поле стелит.
Опасений вновь навеяв.
Затмев тропочку – тропинку,
Шуршит сзади ковылинкой.
– "И куды опять занёс –
Кто-то тихо произнёс –
Нас лукавый, он так шутит,
Боговерным разум мутит…"
Низкий спутник возле бродит,
Бубнит часто, носом водит:
"Жнивьём128 чую веет прелым,
Вперемешку злаком спелым.
Здесь проказника угодья.
До весны до половодья."
– "И в какой нюх злаком спелым?
От тебя, Лешак, поленом,
Ветерком едва подуло
В мою сторону пахнуло.
Ещё придорожной пылью,
Вместе с горечной полынью."
– "Эй, ну цыть – вмешался третий –
Смерился с поленом этим,
Сам хмельной тогда смердил –
Мне чутьё почти отбил.
Так ухáл129. Что мёрли мухи –
Шибче шáбашной старухи!
А в темнице побывал –
Душок там и перенял.
Нестерпимо стойко пахло.
Сырью и тулупом затхлым.
Не подступишься разило!
Горло в трёх шагах першило!"
Перебранкой развлекаясь,
И в надел чужой вторгаясь,
Шайка стала озираться.
– "На какой бы край податься?"
– "Истинно в молве – без лжи –
Дорог день к уборке ржи.
Жнец, вишь130, до поздна в делах.
Не ночует ли в копнах?"
– "Нет копён, всё ски́рды, складни131"
– "Тьфу, ты губашлёп неладный!
Кто-то есть за той скирдой,
Со косматой головой.
Сам взъерошен, в скопах шарит.
Чем бы вот его ударить?"
– "От такого охламона,
Чёрт попятится с поклоном;
Пугало пред ним опрятный,
В заглядение приятный,
Нежли молодец в миру132,
Гость аль важный на пи́ру.
А не как растрёпа енный –
Нéжить просто незабвенный!"
– "Поздно, батюшка, узрел,
Нас взлохмаченный пострел133
Он же Полевик и есть.
Чем уж занят? – Бог не весть…
Надобно быть осторожным.
Возле ведь стоять не можно.
Этот, говорят дохнёт –
Человек потом помрёт.
Его дюже скот боится,
Трава чахнет, в круг ложится.
В чýдность коль сию попал,
Знай, там оный "хлыщ"134 бывал
Пялит ишь нахал глазища,
В складню запустил ручища."
И крестьянин не стерпел:
"Ну и пусть теперь узрел!"
Во припрыжку подскочил,
В раз за космы ухватил.
Пущую страды угрозу
А за тем в сатрапской135 позе
Хлёстко принялся стегать,
Этак вздумал наказать, –
За злорадство проучить,
Тягу к пакостям отбить.
Тот космач пыхтит в него.
Но Степану ни по-што!
– "А-на-на! Выходит брешут,
Попусту язык свой чешут.
Ты подлюка Полевик,
Шкодить, пакостить привык.
Люду, ты вредишь с нароком.
Ишь повадился, пройдоха…
А-на-на! К уму вмещай,
Благонравие136 взращай!"
Пыль в завес меж них стоит.
Наказуемый пыхтит.
Смех позадь: "А не проймёшь,
Руку вскоре отмахнёшь.
Пригрози ему огнём.
Пять охапок сена в нём;
Вперемешку то с соломой,
Туго сваляное137 комом."
Мститель строго: "Нусь, проказник,
Али впрямь устроить праздник?
Вспомним проводы зимы?"
Полевик в ответ: "Хмы-хмы!"
Накась, вот, уже стенает.
Жалость всхлипом вызывает.
В запирательстве ли быть?
Пореклись огнём грозить.
Хотят чучелом поставить.
Запалить и тем представить
В масленицу дни гуляний –
С зимушкой-зимой прощаний.
Полевик стал возражать,
Смерть зимы изображать,
Он ни чуточку не хочет.
Взахлёб плачется и очень.
– "Сокрушённо паду в ноги.
Супостатить мало моги.
Повиняюсь, пощадите.
В силах что моих просите.
Всё исполню коль смогу…"
На уступ ему: "Угу!
Нашепни-ка без утайки.
Плут соломенный, всезнайка,
Шлындает где в ночь-полночь,
Водяного царя дочь?"
– "Ох, не сведущ – сожалею.
Представлений не имею.
Я и сам весьма охочий –
Страсти иском озабочен.
Рад им завсегда предаться,
Довелось бы повстречаться,
С милой бестией! Но тщетно.
Сохну в чувствах безответных.
Обещай не поджигать,
То возьмусь лишь указать,
На того кто верно знает,
Где русалка прозябает.
Глаз твой темень да прозрит,
Присмотрись – Овин138 стоит.
Главит в нём Овинник. Он,
Слухами оповещён.
Многое хранит в уме.
Таит в выгоду себе.
К нему стопы направляйте,
А вот мне свободу дайте.
Ведь нашлись пообещать –
Уж извольте выполнять."
– "Насулял139 – так отпускаю
Срок расплаты отдаляю.
Помни впредь – как изловлю,
Твои патлы опалю!"
Стенька вяжет про зарок,
У онýчей узелок,
И к овину держит путь,
Страх переборов и жуть.

Глава III
В шагах ста овину быть.
Благо ночь не колесить.
Его мыши наполняют.
Зёрна в норки запасая.
Колосочки шелушат,
Дельно копошась пищат.
В углу дальнем же раздолье,
Под разгул закýт достойный.
Там увлекшись меж собой,
Занимательной игрой.
Хрыч140 Овинник без оглядки
С Домовым играет в прятки.
Удосужился придти –
То хозяина найти
Пусть однако изловчится.
Лишь тогда за стол садится.
Правда не на что присесть -
К сундуку – он стол и есть.
Повéрх пóдан узелок
В нём засохший пирожок.
Весной прошлой выпекался.
Было чуть не затерялся.
Но по случаю такому,
С квасом кислым Домовому
Опозжá предложен будет.
Знáмо, слишком не убудет.
Вот за делом столь серьёзным
Их застали, крыться поздно.
Озадаченно глядят,
Из угла – глаза блестят.
Отражая лунный свет141.
– "Думал страшные – ан, нет!
Стёпа засучи́в142 рукав,
Ухо одного поймав,
Выволок, потóм второй.
Высветился тоже – "Ой!"
– "Ах, не уж ли окусил?"
– "Нет, щетиной занози́л!"
Леший, а Овинник кто?
Второй якобы Пыхто?
Эва, сердятся, ты видел?
Разве я кого обидел?
Ростом с нашего Бубнилу –
Пробегутся под кобылой.
Экая нашлась порода! –
Прихоть странная природы..."
Государь аж удивился.
Лицом сильно исказился.
Его дурень в бок толкает,
Тормошит и сотрясает:
"Оклемайся же скорей,
Обморочничать не смей!
Ишь фитюк143 оторопел144
Встал молчком... Аль онемел?"
Вид у них всё диковатый,
По-звериному мохнатый.
Но их можно различать,
Зная кем повеличать,
Обратишься без ошибки.
Оболдуй145 подсел с улыбкой
Простодушно говоря:
"Стёпкой кликайте меня!"
Тут Бубнила и возник:
"Осади чуть, баловник.
Тощёй, рыжий и рябой -
Есть Овинник пред тобой.
Домовой, он по-мохначе.
Причиндалами146 богаче.
Сомкнутый ухват на шее,
Из набора украшений.
Нос картошкой, лоб в морщинах –
Домовой, а тот Овинный.
Всенародно те известны,
По насиженному месту.
Появились вот на свет147
А имён поныне нет.
В церкви оных не крестили,
Да к попý не подводили
И в купель не окунали.
Именин – не назначали!!
Но серчают потому -
Что не мне лишь одному
Видно их – как не скрывайся,
Хоть уж в землю зарывайся...
К луне полной так бывает.
Это крайне раздражает."
– "Друг Овинник, подскажи,
Ежли знаешь укажи.
Место, где дочь Водяного
Примостилась и по-нóву,
Потеряв стыд, шашни крутит,
Юнцам разум баламутит.
К ней её отец послал
Через нас к себе призвал.
Он взволнован, не здоров;
"… Поистёк ведь пост Петров –
Утех время отрешений,
И напастей исхождений,
Зáговлений же русальных148,
Песнопений распечальных.
МАЛО ЯКОСЬ ИМ ГУЛЯЛОСЬ,
Не везде поизлюблялось!(((
ПРОСИТ ПРЕКРАТИТЬ БЛУДИТЬ,
Долго у наян149 гостить!
С ними нечего водиться,
Те в распутствах мастерицы…
Меру требует признать,
Пóлно дурней охмурять.
Пó миру глупцов не мало,
Вскорь претить начнёт забава –
Остротá чувств притупится.
Может вовсе извратиться!"
Подбоченившись в потеху
Царю лапотник со смехом:
"Ух откликнулись для тятей,
Попустительства к дитятям!!!)))))))
Аль твоя, хитруля дочь,
До супружества непрочь?
Не к игуменье ж рядиться,
Нашей-то "перепелице?"
Выдох стих монарший тяжкий:
"Из одной она упрядки!
Вставши нá ноги стремятся
Помудрей чем есть казаться
Опыт старших невдомёк,
Всегда рыды поперёк,
Сделать, ан в глаза сказать
Норов лишь бы показать.
Вправду старики твердят;
Верю – верно – не навряд!!!
Снизойдёт с небес судья
В конец светобытия.
К детям нашим за грехи…"
Про то Стёпа: "Ха-хи-хи!
Всё что старичьё вам бает –
На завалинке150 слагает!
Ишь сыскáлся старец вящий151
Вошь келейную кормящий.
Молодых ты распекаешь.
О себе же умолкаешь.
Отроком попомни был
Ха-ханьки каким прослыл.
Нянек за косý таскал.
Под спиной ещё щипал.
За подолы их цеплялся.
Всячески же измывался…
Повзрослел; познав вкус власти,
Стал рабом своих пристрастий.
У купцов, бояр ли дочку,
Схитишь как завесит ночка
Звёздным пологом столицу.
Плохо вот – иным не спится.
И опять во мгле ночной.
С óкон брызжет свет свечной.
– "Где – мол – любый в дрёмах бродит,
Ночь однако на исходе…"
Терпежу когда не хватит,
Маменькам скандал закатят.
И при пламени свечи
Бьют посуду у печи.
А в истерике бывало,
Челядь152 даже задевали!
Дрязги длились без конца,
От постели до крыльца.
Только женихам подспорье,
Гомон, шум где на подворье,
Без отдышки в ночь-полнóчь.
Там на выдане есть дочь.
Шустрый кто – гужи не тянет.
Утром с пряником нагрянет.
На поклоны рассыпаясь,
В краску на лице вдаваясь,
Указавши цель стремлений,
С ходу просит позволений,
К свахе заглянуть в светлицу,
С ней и обрекнуть седьмицу –
Долгожданный срок узнать,
Когда свáтов засылать.
Внял ли хоть, "безгрешный Наш"
Спуску153 много ль ныне дашь.
Поколению младых
На изы́ски154 нег155 ночных
Жаль совет никто не дал,
И к идее не призвал,
Черепки от дев свозить,
К частоколу и валить.
Это способ дармовóй
Вал досы́пать крепостной.
Для препятствия врагу…"
Царь озлился: "Раз-гу-гу!
Ух, босяк тебя сгною.
После вал и сотворю
Над твоей башкой никчёмной
В глупых бреднях неуёмной."
– "То про вал, а не курган.
Ведь не полный я болван."
– "Испытать кулак мой хочешь?
Али о пинке хлопочешь?"
– "Будешь, сельщина уймись –
Леший шепчет – отдышись,
Спорить не берись с главенным!
Будучи же откровенным;
Тон свой вдруг не обуздаешь?
Так в последствии узнаешь
Какова она немилость,
С ней надменность156 и кичливость…
Всё слова в пустую тратить?
Доказать ума не хватит…"
Голос же подняв сказал:
"Э вот, что для вас прознал!
Куда надобно сходить,
И блуднявку157 отследить
Ну чего вам, теперь ради,
Дёргать из затылков пряди,
Брызгать в ругани слюной,
Распаляя спор пустой."
Буря в спорщиках утихла.
Промежь158 них взамен возникла
Отчуждений хладных стенка,
Грубых слов переоценка.
Леший возродил беседу:
"Наш Овинник мне поведал –
Из корыстных побуждений,
(сие ясно без сумнений,
Потому предал вихляясь159
Торговаться не смущаясь.)
В полусгнившей – дескать – бане,
За разросшимся бурьяном;
Стёжка160 к ней ещё ведёт
Странный баннушка живёт…
И при нём беглянка – точно.
Тонет в чувствах денно-ночно.
Подстеречь его лишь нужно.
Навалиться после дружно.
С тем достойно проучить,
А гулёну проводить –
До отца… Он причитая,
Нас заочно подгоняет."
– "Ладненько, пусть выйдет так.
Ты об чём примолк, чудак?"
– "Я не супротив, обложим.
Станем проучать, коль сможем.
Да с привесом воздадим.
Будь кикимора хоть с ним.
Наскорях съитожить бы,
И до дома – до избы…" –
Буркнул Стёпа, и не весел,
Низко голову повесил.
Отставая в шаг, плетётся.
Не гадая как сойдётся.

* * *
Подоспел главы конец,
Тот кто слушал161 – молодец!
Впереди глава другая,
В ней опять не прибавляя
Никакой излишней фразы,
По коровьему приказу,
(Пока память не замыло)
Напишу про всё что было.

Глава IV
Веков сто; Да больше может,
От хворобы162, боли тоже.
Панацею люди ищут,
В стопах старых бумаг писчих…
С колоколенки своей,
Побожусь – а вот ей-ей:
Баня русская она,
Тьму болезней извела.
Их ни Вам, ни мне не счесть.
Правды возглас в этом есть.
Омовений ритуал,
Даже кто-то называл
Несравнимо важным делом,
Душу лéчащим и тело.
Ах наш царь-то Свистопляс,
В беды пó уши увяз;
Без могущества правитель,
Мелкой шайки предводитель;
В жизнь простяцкую пустился,
Сильно грязью обрастился.
Готов лапником163 скоблиться…
– "Ох уж некогда отмыться.
Изваразгались ай-яй!
Вшей прочёсом хоть гоняй.
Зря, ты Леший, так сказать,
Баню стал упоминать.
Мы давненько же не мылись.
Словно свины изгрязнились.
В ливень помню намокали
И в болотах утопали,
Всё с помывом не сравнишь.
Стеня, с чем опять молчишь? –
Монарх шоркая бока –
В пар бы с веником. Ага?"
Хрящин: "И с питьём хмельным.
С пивом, раком отварным!"
Им Лешак: "Ездок про сани,
Ну а вшивому до бани.
Нарочито164 так ведёт,
Своё каждому поётся."

* * *
Здесь загадку загадаю.
Ум Ваш светлый испытаю.
Вот она – над ней мудрите.
На смекливость тест пройдите.

Стои́т баня, но иная.
Вся искусно расписная.
Из белёсой из осины.
Сбитá165 словно по картине.
Вся в резьбе и завитушках
Взамен сказочной избушки.
Красным166 видом восхищает
Теплом душу наполняя.
Вход в предбанник приоткрыт,
Сизый в нём истоп167 стоит.
И в окно волоковóе
Дымно тянет, почти в двое.
Баня баней, как ни есть.
А в сторонку взор отвесть;
Позадь сруба засел Банник,
Строгий банных мест начальник.
Потому налог взымает
С омовенных, многих знает.
Да заведует угаром.
Ещё третьим в счёте паром.
Он с утра заметно зол,
Жадно выглотав рассол,
Забрюзжал себе в коленки,
Сидя спрятавшись за стенкой;
– "В котлы воду – мол – вливали,
Из лучин кресты не клали –
Да бы хвойный дух имелси,
И Лукавый не гляделся.
До мытья полно стремливых
Страстных к пару особливо168…
Сгонят жар весь без остатка,
Так однако – не порядком!!!
Выйдет жар – его ли ждать?
Вот за то, по-полной брать.
Жмот хозяин поскупился
Не заклал169 мне, скряга, птицу.
Но тогда я сам прибрал,
Плату должную за пар."
Взял несушку подстать бане,
Её щиплет с крепкой бранью.
Вопрос ставлю. – Каково,
У той курицы перо?
Каким то есть оно цветом
Тогда виделось при этом?
/дрянь загадка…
всего лишь на знане
суеверных, старорусских банных традиций/
А ответ не стану ждать,
Сказку буду продолжать.
К "русалятникам" потешным
Возвратимся мы поспешно.
И до бани те идут,
Споры о мытье ведут.
Подошли и в сруб упёрлись.
Роем мошкары утёрлись.
С боку вход, порог во мху,
Ровно в хоревом меху.
Запах венечный с мочалом.
– "Эх, черпнуть бы в изначале…"
– "Не дури! Один черпнул.
На палатях170 аж уснул…
Братца еле откачали
Значит за почин – едва ли,
Тебе зюзе171 в пользу будет,
Лишь паясничать понýдит;
После полуночных бдений
Нам уж не до развлечений.
Банник явится в угар,
Либо жди под третий172 пар
И пока тот не явился
Ты, холоп, бы оживился.
Проглоти все отговорки,
Под тебя и так две порки;
Пристарайся угодить:
В пар меня сопроводить,
Веником же похлестать,
Телеса пообмывать.
А наряд мой постирай,
Сапог правый подлатай,
Пошустри, обеспокойся,
Заодно и сам отмойся.
Леший после нас заскочит,
Сполоснётся если хочет."
– "Внутри будешь. Аль не внял?
В нужный срок подашь сигнал."
Сообща и порешили.
Дров дубовых173 подложили
И намылись с первым жаром
Сказать можно – "С лёгким паром!"
Ход событий насбывался,
Как вопредь174 предполагался
Лешак спрятался и ждёт,
Когда Баннушка придёт.
Утомился кстати ждать,
Аж надумалось поспать.
Но всю томность звук смахнул.
Будто кто порог припнул.
Створ дверной вдруг отворился.
И в проёме появился.
Взмокший лоб с налипшей чёлкой.
Взгляд с прищуром под ним колкий.
Банник то глазищем шарит.
Кипятком всё словно шпарит.
Второй глаз бельмом порос,
Побелел давно, а нос
Длинный очень и с горбиной
С кривизной по середине.
Им по сторонам пронюхал,
Леший ни гу-гу, ни звука
Чтобы недруг не усёк.
Лавки дальней вдоль залёг.
Под неё чуть подкатился
И чурбáном175 притворился.
Теперь Баннушкино тело
В проём втиснулось несмело.
В руках (Мда-а!!!) откуда ж взять?
Столь вместительная кадь.
(У корчмы чей умыкнýл,
Бондарю ли "подмогнул"176)
А поверх неё заслонка,
Крепится бечёвкой тонкой.
Наклоняясь он кадь ставит,
Да ладонью чёлку правит.
Другой гладя поясницу,
Покряхтевши в рост прями́тся.
Сняв заслонку нос макая,
В бондарскóй сосуд чихает:
"А-а-а-а-а, ап-чхи"
И оттуда под "Хи-хи"
Израстает голова,
О такой гремит молва –
Белокура, миловидна.
Равнодушным быть к ней стыдно.
На наружность вся прельстива,
Носик вздёрнутый игриво,
Овал личика занятный,
Голосок на слух приятный,
Уста краше маков алых,
Доведут до чувств накала.
Эх, кому она приснится…
Её брови и ресницы,
Васильковые ли очи…
День-деньской тому ждать ночи;
Ещё вечер коротать,
Пристрасти́лось ах опять,
Ненаглядной любоваться,
Да смущенно восхищаться.
– "Но довольно, расписал.
Пороскошнее встречал…"
Фыркнет некий. А не видел.
Пóпусту красу обидел.
Баннушка прелестниц ценит.
Вкусу он и не изменит.
На пол слабый177 тверда хватка.
Разговор завёл с загадки.
Пассия178 как отгадает.
Вишню умнице вручает
Нет – так с поцелуем льнёт179.
И разгадку нашепнёт.
А русалочка – плутовка,
Не обделена сноровкой.
В глазках видно – ответ знает.
Но вот щёчку подставляет.
Рассуждая про себя:
"Ублажает так меня!
Мало мóлодцев в округе.
Каков есть, поймут подруги.
Им сердешным лишь мечтать.
С горя пузыри пускать,
Скорбно губы искривляя
Всё по прынцам изнывая…"
Шишководу в самом деле
Игры их осточертели.
Тут кафтан его из луба,
От жары не дал чуть дуба180
Тогда дважды прозвучал
Оговоренный сигнал.
Дверь тот час же заскрипев,
С пéтель чуть ли не слетев.
Настежь быстро распахнулась
И с размаху в стенку ткнулась.
Затем нáскоро вбегая,
В притолоку181 лбом вдаряя
Стёпка с непристойной речью
Баннику надел по плечи,
Ушат старенький с водой.
Аж приладить кочергой,
По дну стукнув изловчился.
А ушат с того разбился.
Обод быстро отделившись
Забренчал вниз покатившись,
Визги перебив русалки,
Дюже милого ей жалко...
Ухажёр на подступ бойкий,
Получил головомойку!!!
За то был доволен в тайне,
Ох наверное бескрайне;
Слишком что не наподдали –
На издых не избивали...!
Далее бродяг главарь,
Но в недавнем прошлом царь,
Девку в стыд вгоняя взором,
С недвусмысленным укором,
Веник над сякой занёс,
И под руку произнёс:
"Брось оторва виризжать,
слух нещадно раздражать.
Мы не припасли беруши182
Поуважь, ведь жухнут уши."
Разом в рот набрав водицы –
"У – мол – пусть старик не злится" –
Вертихвостка принижаясь,
В кадь спокойно погружаясь,
Озорнó глазком моргнула,
Да головкой отмотнула.
Её тут же и прикрыли,
А заслонку закрепили.
Позже спрятали в кустах,
В им лишь ведомых местах,
Воротясь с собой прихватят...
Где? – о тайна – слов всех хватит.
– "Эх, ма – третьему черёд,
Приключению грядёт –
Лешачёк провозглашая,
Бересту в боках ровняет –
Этакое назадачил,
Выполнять в добор назначил,
Нам Всеводный Повелитель,
Царства рыбьего Властитель!!!
Редких раковин ценитель,
Непристойных саг сказитель!
Якорей же собиратель,
Крючьев ловчих подрезатель
Схваток рачьих почитатель
Штормам силу задаватель!!!
Вновь затопших мест владетель
Сотворений всех свидетель
За квакучий мир радетель
К тварям мокрым благодетель...
Назад где-то лет с полста,
В нём затеплилась мечта –
Будние тесня заботы,
Взмыть в верха нашлась охота,
Журавéлем183 над землёй...
Облаков промеж, ой-ой!"
– "Заребячил старикан,
Плачет по нему кукан
Вестно ведь, что для порханий
Недостаточно мечтаний,
Ишь подёрнулся лететь.
Крылья надобно иметь!
У кого бы их занять?
На худой случáй отъять184"
– "Обретёт он это чудо,
Если пристрастится к блюду.
В коем корень пребывает,
От травы, та израстает,
В полнолуние с могилы...
Оборотня! Кроя силу,
Во себе и может дать,
Крыльев взмах, да бы летать.
Как вот светлый месяц – друг,
Полный приоткроет круг;
Тогда душу на мори́ –
Тянет воспарить – пари́!
И взметённый в поднебесье,
Озирай леса-полесья.
А в полёте столь желанном,
Двадцать девять дней185 ведь жданном,
Прямо из-под небосвода
Смело плюй на все невзгоды;
К ним на всякое несчастье,
И унылое ненастье!
Корень же, каков не пышный,
На съестное никудышный;
Без особенной засолки.
Ещё клок из холки волка,
Оборóтнего186 прибавить..."
– "Корень, клок? А бы́ слукавить?!
Может где в близях надрать,
Да подлог такой отдать? –
Подмигнув мужик воскликнул,
Потому чуть не хихикнул –
Этот Рыбный Хвост – хитрюга,
Намудрил ещё жадюга,
Выказал в себе сквалыгу187,
Беспримерный прощелыга188
Примечай, в посыл любой,
Трудностей всегда с лихвой.
Но сглупил же указать,
Нам покласть десницы в пасть,
Тому волку, аль просить,
Нас кикимору словить,
Напоить ли кровопивцу –
Изверга-детоубивцу…
И втолкуй, как мы найдём,
Этакий могильный холм?"
– "Ты смоги теперь представить,
Не прибавить, не убавить –
Леший взялся пояснять,
Суть на том определять –
Про кикимору в народе,
Слух правдоподобный бродит;
Будто князю Сморкуну,
Мачеха она! Не ну!!
А вот что до кровопивцы,
Оном же детоубивцы –
Ещё года не минуло,
Как осиной грудь проткнули,
Извергу с его семейством,
За известные злодейтсва.
Апосля всех погребли,
Под толщенный слой земли.
Сáжня в два глубили яму,
Настоял так поп упрямый.
Сам и у краёв ходил,
Дно святой водой крапил.
Находясь при месте том,
Рядом с нужным нам холмом;
В части кладбища того –
Где хоронят всё равно –
Будь разбойник или хуже.
Дождь оплачет тех и лужи,
Напоя́т за упокой,
Мох да деревца с травой.
– "Не оказия ль, о други?
Ни кобылы, ни подпруги189
Ни в телеге, ни верхом,
Вновь мотаемся190 пешком
Не проклятия ль морока?"
Стенька стал ворчать дорогой.
Лбы идущие склонили,
Но ничуть не проронили,
Хоть пол вздоха, хоть ползвука;
Череда слышна лишь стуков,
От сапог царя подбитых,
И в носах почти раскрытых.
Не щадя так ног гудящих,
Ослабевших и дрожащих.
Троица в ночи́ устало
До погоста пошагала.

Глава V
Грай вороний в деревах,
Скрип сверчков в густых кустах…
Звуки эти разбавляют,
Тишину и навевают,
Сон усопшим вековечный.
И покой в летах беспечный.
Но увы, не в эту ночь
Не иначе сгинет прочь
Всё мертвецкое затишье
На крылах летучей мыши,
Потревоженной несмелой
Поступью в земле замшелой
Человеческой ноги…
– "В пути охнуть не моги –
Лешак строго подучает,
От ошибок упреждая,
Разбурчавшегося Стеньку,
Тот лишь приотстал маленько –
Соучастников спугнёшь!
И во след них подерёшь,
Общей панике поддавшись,
А потом же запыхавшись
Будешь пылко обвинять:
"Трусы – мол – не стыдно ль драпать?
Из-за вас слетел мой лапоть!"
На подходе к своей цели,
Шайка где-то преуспела,
Яблок сочных натрясти.
(Штук по пять на выбор съели
Остальные лень нести)
Всткоре крáдучись с оглядом
Оказались с холмом рядом.
Но припёрлись ой поздненько.
По садам водил ведь Стенька.
Страхолюдина восстал,
Отряхаться перестал,
Шерстью волчьей обрастившись
И заметно оживившись
Ноздри повернул к луне…
– "Крест нательный свят, при мне" –
Дударь слабо выдыхая,
На себя сам налагает
Крестный знак, живот вобрав,
Вновь который заурчав,
Вздрогнуть спутников заставил.
Тем боязни им набавил.
А могилка-то отрыта!
Как порожнее корыто,
Сыростью в потьмах блестит.
Нелюдь рядышком рычит…
Лик на морду свой меняет.
Полный ж блин луны сияет!
– "Оп – лесной друг примеряясь,
В том ни капли не смущаясь,
Напрямик осведомился,
И на крестик покосился –
Вижу будто серебро?!!!"
– "Что ни есть – моё добро" –
Царь вспылил, да и унялся,
Потому как догадался –
Пока оборотень впрочем,
Собой слишком озабочен –
С видом зверским вполовину,
Пентюх191 наш пущай накинет,
На загривок на евонный,
Крест с распятием тиснённым
Наскочив покончит с ним.
Тварь загубит и на сим.
Полагаю побеждаем.
Заодно вот искупаем,
Грехов пару; Тройку даже;
Ан почём господь уважит!"
Разногласий нет. Подкрался.
Стеня тихо – ух старался!
Позадь выродка привстав;
Этот морду аж задрав,
С хрустом перегнув192 коленки,
Сам присел на четвереньки.
Якобы готовный выть.
На луну, так дóлжно быть…
И вдруг в развороте резком,
Он клыков слюнявых блеском,
Лицо Стёпки окатил,
С тем мгновенно повалил;
На грудь лапами вступивши
Да оскалом усмиривши…
Олуха царя Земного.
А чего там ждать иного?
Ещё крестик выпадает
В траву мельком ускользая,
Из руки как лист дрожащей
Воздух невпопад крестящей.
Мановением несмелым.
В голове лишь мысль отпела:
"Ну теперь, усё-о, коней!
Отдал душу "удалец"!"
От приливных верно сил,
Оборотень громко взвыл,
Вьюгодую193 подражая,
Такой в трубах завывая
Наводя порой кручину
Пламя шевелит лучины.
Ладно Леший не опешил,
Рысью прыгнул и увешал,
Схваченным крестом с травой,
В спешке что рванул рукой,
В перехлёст на волчью шею,
И отбёг дышать не смея.
В церкви будучи вручённый,
По-сему знать освещённый,
Гайтан194 словно затянулся
Да б зверюга задохнулся.
Опалив шерсть засветился,
Вместе с тем и задымился.
Выродок крени́тся с ног,
Заскулив залёг на бок.
Судорожно сотрясаясь,
С жизнью скоро расставаясь…
– "Эх, дери травы и шерсти,
Сколь способно в торбу влезти!
Радно! Хоть пали из пушки.
Побывав на побегушках –
Трижды отмоглись195 на справу
И всевышнему во славу!

Глава VI
Вновь болота. Добрели.
С собой бочку принесли.
Сильно взмокли. Ноша – бтох! –
Села днищем в склизкий мох.
Лешачку Дударь глаголит:
"Ну теперь ведь соизволит,
Твой знакомый стародавний,
Вспомнить про зарок нам данный,
Мол – способный он помочь,
Тягот натиск превозмочь.
Поскорей, малец свистай,
Водяного извещай.
Примем помощь как награду
Большего ни чуть не надо."
Свист понёсся дребезжащий,
По мокря́м196 окрестлежащим,
– "Здравы будьте, Вижу, вижу!
Вопрошать оно излишне." –
Вод хозяин так гласит,
А в волнах же хвост бурлит.
Посул выдать стало жалко.
(Но напротив кадь с русалкой.)
– "По поступкам и награду,
Вам воздать конечно радя.
Вот – со вздохом – получайте,
Но обратно возвращайте.
У меня одна такая.
Сердцу очень дорогая.
С добротой к ней относитесь,
В словах лестных не скупитесь.
Понадеюсь возвернёте,
И спроста не зашвырнёте,
За ненадобностью прямо,
В ближнюю для стоков яму.
Тон свой Водяной убавил,
И ракушку предоставил.
– "Хочу всём ещё предречь,
Заодно предостеречь.
Ибо же на осторожность,
Опирается надёжность –
От промашек всех отвада!
Коль помощница и рада,
Вам исполнить безотказно.
Пусть ли с подоплёкой разной,
Каприз самый несусветный,
Напредь есть устав заветный,
Пожелательно навстречу;
Для свершений быстротечных,
Предстоит которым сбыться,
Важно возле находиться –
Да бы прихоть претворять;
Вблизи с действом заклинать,
Приговаривать учтиво,
Внятно, но вот не крикливо.
Кудесь как призвать узнайте;
На берёстке наскрежайте197.
Не ровён час, а придётся,
Когда память осечётся,
Приговорку вспоминать,
Слова дýмно подбирать,
В пересказе спотыкаться,
Сомневаться и ругаться…
Ежли что уж не взыщите…
Всё разборчиво пишите,
В том упорством и желая
Заклинание вещаю –
Разлюбезная подружка,
Добросердная ракушка
Затворясь поди скучаешь,
Дней черёдность помечаешь,
Из них каждый зародившись,
Лучезарно обагрившись,
Свет раздавший ясным утром,
Блеск оставил в перламутре.
А в отливы обмеляясь,
В себе умиротворяясь198
Ожидаешь терпеливо
Волн накат порой ленивый,
И набегу их ликуя
О тиши глубин тоскуешь.
Значит лишь тебе одной,
С моей ссилить маятой.
Ладить с коей затрудняюсь
Пред тобой и преклоняюсь.
Оказать прошу услугу
Словно дорогому другу
Подмогнуть ведь в малом нужно.
Смилуй, будь великодушной…
Далее излей по-сути,
В чём нужда, без лишней мути –
Словоблудие отбрось,
С просьбой пусть то будет врозь.
Но не пожелай дурного
А тем более лихого…
И Престольный, знай – смотри!
Чудодейств в расчёте – ТРИ!
Туесок ей смастерите.
Дно тряпицей в нём устлите.
Ежели вода стечёт,
Влаги ветошь наберёт…
Ну покась!" – И окунаясь
Водяной за сим прощаясь,
Подхлестнув бурун199 втопился
Да в свой омут погрузился.

Часть II. Глава I.
В даль дороженька змеится,
Направляясь в град-столицу.
Двое странничков шагают,
Путь речисто коротая.
– "Жаль Лешак решил остаться..."
– "Что ему? Он объедаться
Клюквой взялся. Аль не вестно?
Ягоды готовы плеснеть, –
При нутрах и закисают.
Его осы облепляют.
Раздобреет до распора
После в точь как клеть забора,
По усушке видом будет –
В трещинах, аж не забудет,
Долгожданных разговлений –
Дней на прорву объедений."
– "Ну ты, врядли угадал!
Загодя он мёд вкушал!
Скиснут ладно! А забродят?!
Его торкнет колобродить
С рожей через чур весёлой200
По дерéвням и по сёлам."
– "С нами смысла нет плутать.
Стражей то лишь привлекать?
Этих лучше стороной.
Одежонку с плеч долой.
По ней смогут и сличить
Самым тем изобличить."
– "Каркать брось! Покась двояко.
Не предвестник ты однако!
Ой накличешь горе словом,
Языком своим бедовым201."
Призадумавшись пошли.
Вскоре пугало нашли.
– "Очень-очень даже кстати.
Тут и приодеться хватит!"
Деля́ шóбаны202 ругались.
Под обноски примерялись.
Царь рядился, Стёпа так –
Как напапертный бедняк;
Сожалеть стал что не святки.
В сём беги хоть на калядки,
Старожилов развлекать,
И подарочки спрошать.
Остов пугала сломали –
С посошками вот едвали,
Кто-то нас надзорным взглядом
Удостоит вставши рядом.
Когда в лужицах умылись,
Друг над другом подивились.
Стало мерзостно им знаться
И приятельски общаться.
– "Шибко великав, пригнись!
Рукой в посох обопрись.
Сгорбись, стань малясь сутулым,
Лик сотворь совсем понурый
Ибо не к мурлу203 гордишься
Выказать себя стремишься?
Есть ли в чём? – Не щёголь статный.
Ты холоп! Им будь! Понятно?!"
– "Ай дождёшси, запорю!
Тебе лик ох, сотворю;
При посредстве кулака...
Не признают дурака!
Будешь долго вспоминать,
Облик прежний и вздыхать."
– "Пóлно, Батюшка, уймись,
Я вздыхаю – не дерись."
С тем в дерюгах заплетаясь,
В посох каждый опираясь.
Только-толь за тын204 вступили
Лица жалко покривили.
– "Шваркая мы доплелись,
Или что ль доволоклись?" -
Хрящин хромо подбегая,
и со лба пот утирая
Ко приспешнику шагнул
Да под лóкоть подтолкнул:
"Мост надровный впереди,
Стражам в хари не гляди.
Давеча я узнан был
Олухом с их слов прослыл."
– "Ах средь сявок205 же моих?!" –
От тычка царь приутих.
Оба за врата идут,
Рожи корчат, спины гнут.
Город им предстал в обновах.
Словно в рождество Христово.
Сброд посадский всё гуляет.
Горькое питьё хлебает.
Где в проулках раздерутся,
Но почаще отсмеются,
К пересудам про невесту
С приговоркой "... тили-тесто..."
И при церкви кишит люд,
В толкотне; там подают.
Иногда оно бывает,
Подаяние спадает,
В праздный день к малоимущим,
С десниц чаще загребущих.
Не минуя липких рук,
Прихлебателей и слуг.
Те метают медь горстями.
А в душе с горчинкой сами
Меж пробросами кося́тся
Им захапистым швыряться,
Даже мелочью не в радость.
И хитрят зашкерить206 малость.
– "Но раздать!" – звучал приказ.
На то всюду сотни глаз.
Призыв Стёпкин: "Ходь туды!"
Нам ли не знавать нужды.
Замешаемся в толпу,
Повиняя в том судьбу,
Милостыньку посбираем,
Новостей в придат узнаем."
Клонят стан уж, тянут руки.
(Царь как видимо со скуки)
Перстень вот прикрыть забыл.
По нему и узнан был.
На руке к трудам не склонной,
Тот сверкнул в потуг207 лишь съёмный
[Ведь стянуть в канун пытались!
Но уставши отказались]
Он всеобщий взор привлёк
Да к раскрытию обрёк
– "Сей есть Горе-Вседержитель!!!
Неуместный наш властитель.
В прошлом самодурством славный.
На дуде игрун забавный.
Ай, пожаловал никак?!
И при нём опять дурак!"
Стрельцов окрик: "Пришлых взять,
Добрó ихнее изъять!
Принесённое с собой…
Вы канальи, головой,
Отвечаете за всё!
Ай же Батюшка, усё!
Не гадал что заприметят?
Потому не сладко встретят?
Дармовщинки прихотелось?
Скудно жить не утерпелось?
По иному несподручно,
Найти средств на хлеб насущный?
И смекнули прихватить
Воды; якобы умыть
Лик замáратый в случáй,
Этак если невзначай,
Часть приверженцев осталась.
Кои вдруг не разбежались."
Глядят в туес: "Там у дна,
Не ракушка ли видна?
Где водицы почерпнули?
Рыбой она пахнет снулой.
Впрямь из рва208 похоже брали,
Вонь стоит, такой едвали,
Станет нищий умываться,
Иль убогий упиваться"
– "Бедная в ней животина
Обитавшая под тиной
Подзадохлась ай никак
Несвежó ведь пахнет так!"
– "Туда дурень надсмехаясь,
Чей подбросил не смущаясь.
У такого лоботряса,
В каждом деле выкрутасы209,
И безделиц сбор в суме.
От разбродства в голове!
Верит в сказочных ракушек,
В заколдованных лягушек.
Их готов расцеловать.
Убеждён, мол, сможет стать,
Хоть одна, но Свет-девицей!!!
Ой ли как ему примнится?!
Ан считает муть ту зельем.
Столь пользительным с похмелья."
Старший рявкнул: "Прорядись!
Да со стороны дивись.
Дайте пленникам пройти.
Заступили все пути."
– "Не Господь ли наказал? –
Некий нищий тут сказал –
Кто вчерась в шелках купалси,
В сафьян красный обувалси,
Канителью в блеск расшитый,
Точно золотом облитый.
Ныне рварью трепыхает,
О как в жизни ведь бывает."
Кто-то за спиной промолвил:
"Бог надумал, бес исполнил!
Дочку к ворогу210 в невесты,
А отца к ниженных211 месту"
Привели. Князь к ним выходит.
Злобонравно оком водит.
– "Ах, смещённый объявился!
Не родной как сторонился,
Сколько ниточке не вейся,
Кончик я́вит, не надейся.
От меня таясь ходить –
Рáвно жердь в ведре топить.
Но предстал уже, то зная.
И Дударевна вздыхает.
Ждёт. В супружницы готова;
Возвращения отцова."
Князь под носом вскользь провёл,
Руку об слугу утёр.
Гаркнул: "Вопрошаю прямо!
Ты ж не будь глупцом упрямым.
Нас смиряясь благослови,
Торжество играть вели!"
Царь с прищуром постоял,
Прядь в бородке поровнял.
Вдруг прикрикнет: "Не посмеешь!
Трезво, вор212, хоть разумеешь?
Доченьку тебе отдать?
Да на кой такой мне зять?
В мужья лезешь к ней без спросу,
Ну а сам не вышел носом.
Нет! Добро мной не давать.
Значит свадьбе не бывать!"
– "О-оо-о!?!? – Багрея князь взбесился,
На тебя я тесть озлился.
Коль препятствием стоишь –
Так в темнице посидишь.
Свадьбьу как шумливо справлю,
Сразу в монастырь отправлю.

Глава II
Свет решётку пробивает,
За ней буйно продолжает,
В подковырках состязаться,
Бражничать и надсмехаться
Голытьба и простота –
Волюшка им вольнота!
Веселятся, зельно213 пьют
В пляске пьяной горло рвут.
Стенька и Дударь в темнице.
Им на месте не сидится.
При колодничьей214 не сладко.
Тесновато, сыро, гадко.
Ходят в угол из угла215
– "Твоя глупость подвела –
Вновь упрёк летит царю –
За проруху всё корю.
Пошто длань216 вперёд тянул?
Перстень вишь ли как блеснул!
Ты когда ладонь подставил:
Ближних нищих позабавил.
Клянчить, дескать, вот угодно
Даже людям благородным.
"… Поротозить подбегай-ка
На десницы попрошайки!..."
Кисти рук ещё какие!!!
Явно же не трудовые.
Ими разве чад217 ласкать
Либо на дуде играть."
– "Эж казны моей расход,
Больше чем за прошлый год!
Вся растрата на пирушки
Разношёрстным побирушкам!"
– "Охо в горле пересохло.
Смыть винцом бы вкус прогорклый.
Эй, смотритель, дай напиться!
Здесь удушливо, не спится!"
Им служивый: "Нет питья!
Особливо для тебя.
Зря сусала218 раскатил
От чего не запросил:
Снеди полную корзину.
Заодно под бок перину.
Так лежалось бы вольготней,
И питалось поохотней! –
С тем служака позевая
Пробурчал как гусь шагая –
Нынче марево снаружи,
Вёдро219 выпарило лужи.
Солнышко исправно палит,
В тени́ насухо завялит.
Побить смерда? – Нет охоты –
Опостылело до рвоты.
На! Но всё не пей, смотри.
Пóлно не благодари.
Ваша якоси водица!
Принесли с собой умыться –
Сам смеясь – стоит ВОНИЩЩА,
От неё под духотищу.
Она даже зацвела;
А с протечкой убыла.
Оно лучше, в том по сути,
Меньше в животе закрутит…"
Ухватив свой туесок;
Царь присел аж на вершок.
И на ухо шепчет Стёпке:
"Зададим надеюсь трёпки,
Ненавистным шельмецам:
Князю и его стрельцам!
Нам решётку раскачать,
И ракушке загадать:
Она чтоб повелела,
Да бы стража околела…"
Принялись, один ломает,
Другой воду заклинает:
"Разлюбезная подружка
Добросердная ракушка…
… Оказать прошу услугу,
Словно дорогому другу.
Подмогнуть лишь в малом нужно.
Смилуй, будь великодушной!
Ты подруженька, содей
Силой кудеси своей,
Вычуди, голуба, сразу
А бы ровно по приказу,
Стражи все как занемели,
Стоймя в месте околели,
Уподобившись столбам
И наклон придали лбам.
Мимо чтобы проходить
Да по их затылкам бить.
Они вправду заслужили.
Посколь мной не дорожили."
Всё исполнилось, сбылóсь
Будто так всегда велóсь.
Подзатыльники вменив
Самодур едва ступив
Щедро стал же раздавать,
Не желая придержать
Ни единого по ходу.
Появился вновь в народе.
За ним Стенька преуспел.
Хорохорится пострел.
Стражника, всегда ль стаётся,
Садануть; Гордясь смеётся:
"О, задиристый вон ратник,
Возле же никак привратник.
Будучи за истуканов
Выжидают шалобанов.
Выпал случай им воздать
И под зад всех попиннать!"
Весел царь: "Нам во дворец!
Выверим каков храбрец,
Этот князь, когда прищучим.
В долгий срок ещё проучим.
Нос светлейшему утрём…
Впервах ежли не помрём!"))

Глава III
– "Толи гости, мы в столице?
Праздник пышный так и длится."
В кутеже чернь разгулялась,
Скверным словом разбросалась.
– "Князь-кощунник окаянный,
Сам авось в дымину пьяный."
Но Сморкун не при дворце.
Он в подтёках на лице,
Перед алтарём стоит,
В нос с волнением сопит,
Ладан от кадил вдыхая,
Нагло с образом220 играет,
Во гляделки – ведь гораздый,
Всё на придурь выпад разный.
С думой: "Чем сей лик проймешь?
Первым завсегда моргнёшь.
Ну-кась, снова попытаюсь –
Теперь дюже постараюсь…"
И опять таращит зенки,
На немой укор со стенки.
С ним царевна стоит тоже.
На себя, ай не похожа.
В слёзоньках потопли очи,
Выглядит плачевно очень.
Слабая и исхудала
А вдобавок духом пала
Лишь румянец пылко рдится.
В мыслях: "Хоть бы провалиться…"
Рвёт раздумье властный крик:
"Ах ты, Лисий воротник!
Не в учёт отца запрет?
И от Бога не в секрет?
Недоволен он тобой,
Ниспослал разнос со мной.
Зол я, бойся нечестивец,
С иноземных рук мздоимец!!!
Твоя низменная харя
Подменяя государя
Поперёк заделов221 встала.
Пуще коликов достала.
Будит муки несварений,
Тошноты и послаблений.
Ясно с вилкой чья подача!
С подоплёкой – не иначе;
Сам науськал? Ну признайся!
При святых не отпирайся!"
– "Стёпонька, поганца свяжем,
Кушаком и путь укажем.
К месту где есть сват и сваха,
Кличут тех: топор и плаха.
Голову сведут с корзиной,
И альков найдут в лощине,
Под ракитовым кустом,
Лопуха прикрыв листом."
Князь заслышав то качнулся,
Встрепенулся, оглянулся,
Да невесту оттолкнув,
Чуть в сторонку отскакнув,
Взялся впопыпах орать,
На подмогу призывать:
"Верный мой ведьмак-ведун,
Торопись ко мне колдун.
Супостаты подступают,
Лютой смертью угрожают.
Обрати их хоть в мышей,
Али молнией убей!"
Так у паперти, при входе,
Прямо к сборищу народа,
Скользнув тенью волхв явился
Люд шумя перекрестился,
Отступил, спокойно ждёт,
Како лоб разбор зачтёт.
(Шапочный222 никак грозится)
– "Думай тут в ком отразится
Всеглавенство после Бога.
Кто ж обзаведётся Могой?
Указ чей в виду иметь –
В ширь гулять, ан пить не сметь?
Захрипел сторонник тьмы,
В круге гулкой кутерьмы:
"Дар обычно исцеляет,
Мой напротив в гроб вгоняет.
Врачевать коль не умею,
Нахудобить – преуспею!"
Махом с шеи снял мешочек,
Растянул, извлёк комочек,
Странной пакости, шепнул,
И к ногам своим метнул.
Вспышка, следом едкий дым,
Стеной вырос перед ним.
В клубáх плотных жалкий крик.
Прозвучал и скоро сник.
Ветерок когда обдул,
Весь приход223 что утонул,
В белой дымке как тумане,
Изумился весьма странным
Попа выходом с приплясом.
Он вина храня запасы224
С тягой в Вере укрепиться,
Нашёл повод причаститься.
Потир225 храбро осушив,
Шатко к паперти ступив,
Дым метлой стал разгонять
И юродивых шпынять226
Дескать: "Гарью потянуло…
Но откуда же надуло?
Ай, опять чего нажгли?
Прочь от семь! А ну пошли!"
Те напыжились, фырчат.
Ногти длинные торчат.
Долгий срок ведь не стригут,
Как отломят – подгрызут…
Им не попадать убогим
Под нажим морали строгой…
А в отпор недобрым крикам
Забрянцáли вдруг вериги227
То юродивые с силой
Всем отрепьем потрусили.
Начиная загибаться
И трагично содрогаться.
Когда страсти охладились,
То зачинщиков хватились.
Зрелище тогда предстало;
Хладнокровием не малым,
Нужно кстати обладать,
Да б спокойно наблюдать.
Весь пресвадебный сыр-бор,
Тот веселью в перекор,
Начал было разгораться
И с приглядом обсуждаться.
В стороне без чувств похоже,
Бездыханный вовсе может,
Лежит царь, крестьянин возле.
Они дымной вспышки после,
Оба навзничь повалились.
Верно смрадом потравились.
К ним откуда ни возьмись,
И с нахальством протолкнись
Сквозь всю сутолоку смело,
Вёртко продираясь телом,
Человечишко! Впрямь гном,
Коль измерить – роста в нём,
На аршин, ещё две пяди.
Зипуна он в полях сзади
Путаясь засеменил.
К туеску, что обронил,
Стёпка сильно потрясённый,
Явно громом оглушённый.
Так чета героев наших,
Пала от заклятий страшных,
На виду у ротозеев
Препыхателей злодея.
Солнце с выси всем светивши,
Щедро зной с утра даривши.
Скоро же за тучи скрылось
А они ещё сгустились
И гнетуще нависая
Яркость жизни притемняют.
Сия мгла не беспричинна,
Колдовство, как есть повинно!
Злонамеренного рода,
Под роптание народа.
Малец к туесу присел
Бормотать стал аль запел.
В стороне ведь не слыхать
Остаётся лишь гадать.
Далее излишни враки,
Подтвердят рассказ зеваки,
В тучах молния сверкнула,
После ентак – ГРОХОНУЛО!!! –
Шла до бабок молодица,
Ей пугливой разродиться
Чуть ли впрямь не подоспело.
О как, в небе прогремело!
Вот раскаты прекратились,
Тишина да воцарилась.
За тем вспышка; дым опять,
Нагустился удушать…
Но по-нову ветерок
Погуляв с собой увлёк
Гущу непростого гада.
За церковную ограду.
Одна дымка и осталась
В кроне дýба задержалась.
Оный там стоит давненько
И подсох в местах маленько.((
[Ай вот малость безобразный!
В СКАЗКАХ ДУБ БЫВАЕТ РАЗНЫМ!]))
Дымки сквозь однать узрели,
Колдуна сякого тело.
Ведьмак тот в ветвях повис,
Головой своей на низ.
Неспособный отвязаться,
Стал беспомощно качаться.
Судорожно извиваясь,
С душой чёрной расставаясь.
Балахоном к плечам спавшим,
Множество дорог познавшим.
Ветер медленно колышет.
К сходству в том с летучей мышью.
Подняла вой чья-то псина
Кто: "Тьфу-тьфу!", кто рот разинул.
Ещё некий отшутился:
"Крупный жёлудь народился!
Щедрый к людям нынный228 год.
Прирост всюду и приплод!"
Ветер дуть не уставая
Чернокнижника229 качает
И власа порастрепал
Вид ужасный им предáл.
Торс болтается юлит,
Наблюдающих страшит.
На земь с шеи бряк мешочек.
Сцáпать сей да туесочек
Успел карлик неуёмный,
Затем скрылся с унесённым,
Старичьём во след бранимый,
Лаяньем собак гонимый;
Прошмыгнул за дровяник –
Благо ростом невелик!
Выкрал волшебства приваду
И удушливого чада,
Сногсшибательной вонищи –
Хуже чем от пепелища!!!
– "Та пусть быт людей покинет,
В их неверии же сгинет –
Стенька радостный в сторонке,
Машет шустряку в догонку –
Ой, уж-ки, нет жали в том,
Их не встретить бы потóм,
В жизни будущей – грядущей –
В доброй Вере свет несущей."
Гул толпёжный: "Свят Никола!
Кабысь живы и здоровы;
Царь наш, а и тот дурак!"
В правду ль всё?" – "Оно есть так!"
Ну не зря вот коротышка,
С бураком230 удрал в подмышке
До того в него вещал,
Будто чары отвращал.
С виду было странно даже –
Усмотрев то, всякий скажет
– "Ну-у, уставились глазеть,
Больше не об чем галдеть?
Разбредайсь! – Дударь сказал,
Сухим тоном приказал –
Широченно не зевайте,
Где сопливец? Не спускайте!"
– "Ты Хрящин, бросай беседы,
Дóлжно полную победу,
Неотложно одержать.
Требую теперь сыскать,
Неудавшегося зятя.
Нервы потрепал и хватит!
Изловивши отстегаю,
Ни с чего не поскощаю.
Апосля вине подстать
Смечу231 правдой сколь додать!
И законно негодуя
Выскочку мы отлупцуем
Ибо он противный нос,
Слишком высоко занёс.
Князь весь сжался отстраняясь,
Удивлённо чертыхаясь,
В начинаниях облавы,
От надвигшейся расправы
Потянулся на утёк,
Да вот-вот бы и убёг.
Но тут царь не свой от гнева,
Позабыв о вилке в чреве –
За обидчиком погнался,
А вдобавок разорался:
"Ох, прокудник, ну держись!
Ух споймаю – берегись!
Побежал из под венца!
Хватай девки молодца!
Ненадёжный хоть жениться…
В остальном авось сгодится!"
Беглец мчит, нос пузыри́т,
Из под ног земля летит.
Улепётывает плут,
Подгоняет словно кнут;
В беге на прискок путляет232
Прыть такую негодяю
В день расплаты дал позор,
Так истцу за то задор
Чувств прилив воспламенил,
Лёд рассудка растопил.
Тот в пылу почти готов
Наломать хоть горы дров.
Ударяет жар в чело,
Потому ярит оно.
Нет виновнику прощений,
Самолюбие ждёт мщений!!!
Запыхавшись князь склонился,
Сев за правый бок схватился;
Улизнуть же неизменный,
Взяв халата полы в жмени233
Трусовато, лисьей крадкой,
Ко стыду – в полуприсядку,
Шастнул к ближнему подворью,
Проскользнув в пролом в заборе…
Но преследователь смело
Под разгон толчком умелым,
С тем прилюдно возмущаясь,
Вáлит изгородь ругаясь,
А её переступая
Бросил будто назидая:
"Эх, ломать – не городить!
Можно на прямки ходить!"
Гуси на дворе гогочут,
Встречно крыльями хлопóчут,
К гостям шеи выгибают,
Шипят, клювы раскрывают.
Недруги тогда встают,
Птиц отхода смирно ждут.
– "Ась, отступник непочтенный,
Дочерью моей презренный –
Недозревший женишок,
Путно и удрать не смог?
Не сбегай покась, постой!
Разговор к тебе прямой!"
– "Ну ещё чего? – с ответом –
Горечь от коризны в этом."
Пятится, жених сморкаясь
Слегка на бок отклоняясь.
И отвлёкшись болтовнёй,
Не взирая за собой,
На хвост кошке наступает.
Ох и ор та поднимает…!
Коты где вблизи шатались234
Вероятно удивлялись:
"О хабалка! Знать не знали.
За тихоню принимали!"
Князь зажмурясь оры слушал,
Затерявши в пятках душу.
С тем пужливо стал решать:
"Можно ль дальше отступать?
Не пора бы уже сдаться,
И в ногах с мольбой валяться?
ВСЁ ОДНО! – Он в мыслях свёл –
Конец вольностям пришёл."
Тут колени подогнулись,
В грязь намятую уткнулись…
– "Эх! – Дударь возликовал –
Мой победный миг настал!
Ой закончатся мытáрства235
По запущенному царству.
Так ни чуть не сожалея,
Я растанусь с дуралеем.
Степан этот брандахлыст236
Вот пристал как банный лист.
От него … поди как знать???
Дурость стел перенимать…
Ведь чего не наберёшься
От того с кем поведёшься!
Будто лёгок на помине.
Доедая солони́ну237
Распоясовшийся Стенька,
Выпимший!? И не маленько,
Запыхавшись подбегает,
Кушаком в руке махая.
– "Ай, как славненько – кричит –
Нам судьба благоволи́т,
Не приняв на трон запросы,
Самозванца с хлюпым носом!"
К радости ещё с прыжка,
Выдал дурень гопака238
От души с весельем в сердце,
Повыкидывал коленца.
Когда хмель в крови́ гуляет,
Всякое оно бывает;
На в потеху – аж до слёз,
Аль к разладу – и в серьёз…
Мужичина размахавшись,
Но никак и не старавшись,
Нехотя, да ненароком,
С разворотом на прискоке,
Под распляс царя толкнул,
Локтем в поддых саданул.
Государь заныл от боли;
Нестерпимо в нутрах колет.
Он сведя зрачки качнулся,
Двинувшись вперёд запнулся,
Об прибредшие в подмогу
С пьяну пляшушие ноги.
– "Режет боль! – Ох, прослезился!
Небеса, о нет…" Свалился.
Бах! Помáзанник то Божий…
И поди совсем негоже.
На чурбак239 и животом…
Вот стряслось всё как потóм
Перебранка той погони
В гуле всенародном тонет;
Выкриков полнó, советов
И сторонних к ним ответов,
Надсмехательств, ахов, охов,
Даже откровенных вздохов –
[На оградах люди виснут,
Кулаки участно стиснув.]
С любопытством наблюдают
Потому и не скучают
В стонах торс Дударев пал,
Вновь при этом заикал…
А Сморкун услышав звук,
Ободрённый весьма вдруг,
Голову приподнимая,
Возомнив что рок240 спасает
Привстать вздумал по-ровнее
Деру да бы дать скорее.
Но тут вилка преуспела,
Ей в нутрах быть надоело.
Пусть и в царских – но пленённой,
Всем предстала "окрылённой"
От утробных сотрясаний,
Стонных к небесам возваний,
Из уст выпорхнула в свет,
Причинить нацелясь вред.
Пробуждённая икотой
В миг вонзилась на излёте241
Князю (так бывает редко,
Угодила очень метко)
Не жалея подлеца,
В часть противного лица –
В злополучный нос концами,
В ноздри прямиком зубцами.
Ими и застой пробила!
Наболевший… Крови было!
Как в раздрай шальной под водку,
Или на кулачной сходке,
Можно столько лицезреть…
Ну а легче не смотреть.
Вскорь Величество вставая,
Вперёд дулю242 выставляя
В знак того что – "Не дождётесь!
Сперва сами изведётесь243…!"
На чурбак сам покосился.
Да в лице переменился;
С силой пнуть его готов.
– "Выискалси, ишь каков!
А вот где-то был такой!?!
Глаз мозолил всюду мой.
На истоп244 довольно длинный
Вдоль полуторааршинный245
(К припуску пущай вершок…)
В скос опиленный сучёк,
Густым мхом в местах нарядный,
Бересты задир приглядный,
Клюква в трещинах застряла –
Сыпалась поди по-мáлу…
Здесь не Леший ли балýет,
Подмогая мне колдует?
Вилки сами не летают,
В лики зубья не вонзают!
Небывальщина, ой знаю,
Но за явь воспринимаю.
Ан как есть! Ведь, всё на лад!
Ибо я исходу рад!
То не стану вымудряться,
В попрекательство пускаться;
Повелю устроить пир
В честь победы, на весь мир.
Будем пить, гулять, плясать,
Ми́ловать и миловáть246!
Неких всё-таки придётся,
Писарь коль не ошибётся,
Он в сём будто разумеет,
Но когда лишь протрезвеет!

* * *
Поспешу придать огласке
Что приблизилась развязка.
И охальник трона дерзкий
Доводом проникся веским
Для серьёзных вот взысканий,
С носа… И в счёт назиданий
Он туда же "зарубил"
А бы впредь не позабыл –
Урок важный, что был данный;
Смысл таков в нём:
КОЛЬ НЕ ЗВАНЫЙ –
НЕ ИЗВОЛЬ СОВАТЬ СВОЙ НОС,
В ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ВОПРОС!

СКАЗАНИЕ III-е кратное
ОКОНЧАНИЕ. Глава единственная
Луна наново сменилась.
С того дня как всё решилось.
Царь: отпраздновав победу,
Стал ровнять былые беды.
Но зарок свой не забвел.
И указом повелел,
Звонницы сруб положить,
К ней и колокол отлить.
Звонкий! Чтоб в него вдарять –
Звоном нечисть отгонять.
От дворцовых стен долой.
На сто вёрст; ещё с лихвой!
Князь: С недугом распростился,
Во проступках повинился.
Тем задобрив гнев народа,
Да Всевышнему в угоду,
Обет давши не пустой –
Связанный с епитимьёй247
Порыв храм поднять яви́л
Ещё прихвостей подбил
Строит в совесть, доброй волей
Под предлог что царь изволит
Внéмлить горестным молитвам.
И посредствует женитьбе
На заморской королевне,
Гордой своим родом древним.
К такой счастлив женихаться,
Титулом поповышаться!
Думы тем страх, тяготеют,
На мир внутренний давлея,
Хоть и малость посрамлённый,
Но в духовность обращённый!
Приоткрою здесь секрет.
Болтунов средь Вас же нет?
Эта мымра растакая,
Глупая, лицом дурная,
Косоглазая, в веснушках –
Князю парная подружка!
Часто тот по ней вздыхает,
А всю правду не узнает.
Вплоть до свадьбы церемонной
Там скрепив союз законный
Сразу свидится с такой.
Сговор в сём с невесткой той!!!
Суть Дударь же не изменит,
Он заочно их поженит.
Чужестранные законы,
Их придумали бароны –
Поспрошайте люди знают,
Вполне ентак позволяют!
Дескать: "Ну пущай кривая,
Но знатнюшшая какая!
И с лица вина не пить,
Ведь при власти грезит быть,
Заместитель отставной,
Зять мой, ныне отказной.
С голосом своим гнусавым
Сам к лицу с нелестной славой…
Я при всём немой свидетель.
В том моя есть добродетель!"
В раз сватскýю отписал
И с послами отослал.
Водяной: Теперь летает!
Телеса в синь отшибает –
Приземляется когда…

С его слов: "То ерунда!"
Обыватели же в страхе.
Воспарит где тот с размахом,
В тех краях бытуют слухи;
В вéсях множат их старухи.
В сурьёз бают: "Объявилось,
Каких раньше не водилось,
НЕИЗВЕСТНОЕ в народе,
Здесь ЛЕТУЧЕЕ ОТРОДЬЕ…"
НЛО – похоже значит…
Меж собой в тихах судачат…
Ну и пусть, об том мы знаем,
Но почтенно умолкаем…
Леший: А вот не скучает!
Водяного навещает.
Посетил и Дударя́.
Наш его благодаря.
Сад дворцовый под начало,
(От "щедрот весьма не малых")
Уговаривал принять…
Этим Лешачка не взять.
Стребовал он шепеляво,
Лес; С бесповоротным правом:
На продажу, аль дарить,
Ан в управу поручить!
Да б наследуемым был!
А бы царь вдруг не забыл,
Недвузначно пусть пропишет,
(Споров чтоб потóм не вышло)
Всё на гéрбовом листе,
С копией по бересте…
Но от сада отказался,
Свой лесок взрастить собрался.
Взамен слово решил дать –
Ежли грибников пужать,
По обычаю займётся;
То лишка не увлечётся.
Ибо ведь за ним бывает…
А заик и так хватает.
О ракушке: Где она?
Говорят покась жива.
Кто её в свой век изловит,
Три запроса ей условит.
Помнится худой248 рыбак
Частый попадать впросак249
Ловил в сети мусор всякий
Иногда цеплялись раки
Попадались и ракушки,
Детям те пришлись в игрушки…
Этим жил крутясь-вертясь,
Бесполезно суетясь.
Апосля разбогател…
Заклинание сумел,
Вероятно произнесть.
(А такое будто есть!)
Память бередя не долго.
Прошептал без оговорки…
Вот про то уже молчком –
Заколол уста крючком.
И теперь чешуй помест250
В перстне с камнем его перст.
Здесь вопрос назрел уместный –
Про Степана что известно?
Тот уж ли завзятый шкодник?
Опутёвился ль негодник?
Сей в "калашный ряд" пробралси,
Мало-мальски в ум раздалси.
Властью княжеской одарен
Благосклонным государем.
Вскоре наш Сморкун съезжает,
Титул на чужой меняя.
Разве тот не заменимый?
Рой князей всё восполнимый!
Слово царь своё сдержал,
Как когда-то обещал –
Дочь в супружницы отдать,
А Степан тут чем не зять?
Возведён однако в князи!
Не баран без мутовязи.
Хоть совсем не родовитый,
Но в народе знаменитый!
Он жене припомнив плети
Приструнить её наметил.
Та затея весьма кстати!
Речь дошла уж до дитятей.
А ей лишь до безделушек.
До заморских побрякушек.
Ах в том ихние заботы.
Мне влезать в них нет охоты.
Сказочке пришёл конец.
Дочитал кто – МОЛОДЕЦ!

P.S.: Вскорь проснулся я и встал
Опухоль очей продрал.
К яслям сел … И на те раз!
Сном ведь был коровий сказ!?
Вот лежит она как вижу,
Смотрит в хвост кобыле рыжей…
Значит в ночь мне то приснилось.
В забытье хмельном примнилось.
Но пусть так, а поспешу,
И дословно опишу.

Только напредь есть три слова
ЭТОМУ ВИНОЙ КОРОВА:
Коль событий часть какая,
Слишком чьей-то подобает.
Или с кем герои схожи,
Что весьма возможно тоже;
Кому сказка вовсе колка –
В том вините первотёлку251


Усё конец!