***
Белые чернила, белая тушь. Оставьте меня все в покое, все в покое. Певчие на хорах – как возвышенно и легко! Орган изредка, собирая дань с земной суетной пыли…
Белые чернила, они даже кляксу посадят на славу, такую святую, имперскую, я бы сказал. А сверху белила прокапают в дранку – старый седой Композитор съязвил; славяне сомкнут хоровод, европейцы дадут, пиндосы набычатся…
Плюньте в межбровье поэту! Он торгует хламьем на блошином рынке и больше не грезит Индией или Китаем, Африкой и Австралией, Полинезией, Новой Зеландией.
Пузыри, полинявшие пузыри с никами разного сброда взвиваются, будто в джакузи,
и смоляные бедра нежит в них Сатана.
04.04.2021.
Кастраты
Кастраты – эстетство в кафтанах и буклях с распахнутыми четырем ветрам альвеолами!
На горло брать марширующие каре, бастионы, флеши,
окатывать превосходным звуком «Альмиры», обдавать будоражащим кипятком рогоносцев высокой политики, напудренных дипломатов, лисиц в интерьерах, которые через пятнадцать минут окоченеют в калейдоскопе истории.
Оглоушивать каблуком верхнего «си»! (осыпается за кипарис клавесина октава).
Быть роскошью королей, быть бижутерией королев, излишеством и чрезмерностью во имя Музыки, гротескными быть вне рамок дворцово-парковой архитектуры…
Жутчайшая греза скопца-вокалиста – очнуться где-то на скотном дворе, или в селянской хате, где топят по-черному, или в каменоломне, или спасаться паническим бегством, рассеивая по кустам манжеты и партитуры, из голодающей нищей страны, горланящей басом пропитую «Карманьолу»…
04.04.021.
***
Она закрыла дверь на ключ, обняла, прошептав: «Благодарю за Окуджаву»…
А я, кретин, упаковавший чемодан, ей жаловаться начал на поганки с полян родимой Украины. Похерил настроенье. Испепелил отчаяньем бутон, который мне она внесла, чтобы отдать. Поцеловала, попрощалась и ушла.
В бомжацкой комнатке студенческой общаги Литинститута ее духи немного задержались как знак того, что боль мою и скорбь вполне восприняли...
Да, накануне я в коридоре пять часов с гитарой давал концерт нежданный, сольный –
кого я только там не отсвистал под приносимое снаружи пиво –
оттуда, где Москва бродила, и пенилась и сатанела…
А эти обитатели трущобы иль катакомбы на Дмитровке подтягивали и внимали в последний вечер
предпоследней сессии.
Как было славно.
Утром я дал маху.
05.04.2021.
Бунт
Простите: арахнофобия,
влиятельные пауки, перебирающие сегментами по лику моей и чужой, лишенной возможности перезагрузки.
Поэтому вас ненавижу, как там вас ни кличут и сколько бы вы ни присвоили громких заслуг.
Провоцируете на позывы, как полная гадость, затесавшаяся по квартире, в одежде, в прическе, пардон, и в промежности…
Я лишаю вас ныне власти.
Довлеть, указывать, распоряжаться.
Проще пареной репы размазать вас, что-то там предержащих, лишь подошвой, тем более искрой святой.
Точно так я однажды размазал желто-гаденького и в полоску в огороде испачканным сапогом, указав ему полагающееся место…
06.04.2021.
***
Неужели я выдержал меньше, чем Ты, если взять в пересчете на годы? Неужели, Господь, это глум и понты, а не крик чистоганом? Так воды,
кашалотовой прорвою шлюза бурля, опрокидываются в аналог их самих… так Тобой тасовалась земля! Вместе с нами – ни много, ни мало…
07-08.04.2021.
Напевая легендарное танго
Кумпарсита, Зачем ты вышла за бандита? Была ты на меня сердита, Как Черчилль некогда на Тито,
Как нынче на гармонь трембита. Была ты ножиком убита, С молитвою в земле зарыта Недалеко от Анд.
Припев: Ах, любимая муэртэ, И мой растерзан коразон! Ах, встретимся ли после мук, Коль в этом есть резон? (дважды)
Кумпарсита, Звучит клавирная партита. А наша музыка забыта, Как прохудившееся сито,
Как полусгнившее корыто. Танцует молодежь открыто Под шнягу разную, и сыто Кемарит Сан-Тельмо.
Припев: Ах, любимая муэртэ, И мой растерзан коразон! Ах, встретимся ли после мук, Коль в этом есть резон? (дважды)
10.04.2021.
***
Культуре кранты, судя по всему. И в подполье уходить ей некуда.
Они победили. Ладно. Но что-то мне тошно приветствовать победителей. Одно стучит дятлом, одно: «ГОРЕ ПОБЕЖДЕННЫМ»!
И правда, горе горькое. Но не слаще будет и триумфаторам. Это лишь вопрос времени. Фатум промешкался, заготавливая фритюр на своей необъятной жаровне. Только-то.
Когда вы иссохнете от неутолимого жженья среди ваших жлобских штандартов, над вами зареет вполне отомщенная тень.
10.04.2021.
Барокко и классицизм
Сразились однажды отточенной сталью при изумленном скоплении зрителей, перед поклонниками и врагами. Кололи то мрачно, то самодовольно, парировали то изящно, то грубо, сближались и вновь расходились, скользили, кружили, ища уязвимость и грудь подставляя.
Гарда с завитками – гарда крест на чашу!
Французская школа – испанская школа. Сейченто увянувшего Возрожденья (пригрезившегося, должно быть, потомкам). Вопросы Кеведо – ответы Ронсара. Плач Гонгоры – смех элегантный Мольера. Вивальди, который предчувствует Гайдна…
Такое взаимное проникновенье, что выпад в противника – только начало ответной фигуры, а дальше логично ее продолженье – и это зеркально! Смешавшиеся, словно кости в стакане, удары и эхо…
Сразились однажды титаны с титанами, боги с богами. Осыпавшиеся с клинков угольки дымят в диссертациях профессоров.
Ждут – чтобы раздули безумцы. Гиганты.
11.04.2021.
***
Я под следствием, как Фуртвенглер. Так же мало на мне вины. Так же немилосердно судят. Так же гномы воодушевлены, что с одной стороны, что с другой стороны. А какая, в сущности, разница? Карлик черный и белый равны. Запетляли в мозгу переулочки, тупички… Да, Бог – это петля. Сквозь нее ясно брезжит момент, когда надобно сматывать удочки.
18.04.2021.
Сморщенный
у мертвого Блока, у плодовитого Баха; жалкий, скукоженный, схожий с обрезком хобота, у Казановы на одре; словно тыльная сторона кисти епископа-старика, немощный и безобразный у великих зодчих людского духа мужеского неуемного пола, у неизвестных, верных и блудников;
рвотное зрелище для подростка, однажды его узревшего между ляжек отца…
19.04.2021.
|