Рождённый непорочным, но выросший в грязи,
Я медленно погрязну в иле,
Ну а потом в своей среде, я подберу себе друзей,
И в этой самой вот связи,
Не захочу ли душу я отдать нечистой силе.
Никто ни разу в жизни не сказал мне,
Что очень мил я, что я любезный друг,
А я запел вдруг, прокуренный махоркой,
Но голос некогда мой звонкий, стал упруг,
Как в той трубе, с лужёной белой глоткой.
Да я пою теперь другим, для них я свой,
Я как накат в моей стране, я как прибой,
Здесь каждый занят сам собой, а я собой,
Но раскачал ведь всё не я – я ждал покой.
Теперь вам долго не услышать соловья,
Забьёт его мой трубный голос, моё я,
Нечистой силе я отдал свои все силы,
И я навряд ли теперь выберусь из ила.
В нём нахожу себе еду, я к ней привык,
Набравшись силы, я прикручиваю штык,
В войну играю там, где мир, и где покой,
Я лишь пугаю, я не убью, хоть я и злой.
Но вот мне выдали шинель, я в ней как волк,
Теперь я в сером, я словно в стае, нас целый полк,
Труба трубит - «дуду, дуду, дуду, дуду»,
Команда - марш, а я ведь свой, и я иду.
Я так увлёкся, надел маску – два лица,
За нею спрятана ухмылка подлеца,
Чужую роль играю я, но от души,
Кому захочется копать, в душе глуши?
|
