Курила дурь, жила не в гроб, а всласть, меня найдя в капусте. С перепуга папаша не делил с мамашей власть и не делил бутылку с нами сука.
Я плакать перестала ровно в пять, а драться "насмерть" научилась в восемь и заскрипела черёз семь кровать. Весна прошла и наступила осень.
Туманный, мокрый, рваный силуэт, в нору забились солнечные зайцы. А был ли это мальчик да иль нет? Кудрявый кто-то уходил сквозь пальцы.
Да, мальчик был по имени Никто. Их до фига пап Карло понаделал. Он мне сказал (армянский анекдот): "Какой ты дэвачка, как персик спэлый".
Но счастье тёрлось между нами миг. Горела дважды красная рябина. От той зимы её остался крик, когда злодеи мальчика рубили.
С тех пор стою на трассе я одна. Одета, как всегда, не по погоде и из машин открытого окна мне предлагают счастье на природе.
|