Пианисту

Руки взмывали и падали...Зал
полнился гроздьями счастья и муки
и, зачарован, роялю внимал -
свету любви и печали разлуки.

Память свою позабыть не заставишь,
хоть и в Париже, и фрак узкоплечий,
болью наполнена исповедь клавиш
в их чёрно-белом противоречье.

А пианисту в виденьях полночных -
мнились мазурки под крыльями бала...
Музыка нитью невидимой прочной
с родиной дальней навеки связала.

Ей посвящал он надежды на встречу,
ею дышал каждый день, каждый миг.
И без границ на бессмертном наречье
сильный и нежный звучит Фридерик...

Руки взмывали и падали в зал
гроздьями страстных, не стынущих звуков...
Через века мир Шопену внимал -
свету любви и печали разлуки...