Комната пропитана дымом и джазом, Я, в попытках написания фантазий на бумагах, Мотыльком над лампами вьюсь. Зачем ты стреляешь раз за разом, Если я уже не шевелюсь?
Мне, наверное, нужно доказать тебе Всю свою палитру нервов и диких чувств, Вылив её на бумагу, вырисовав. Грею На груди кровью малый, пульсирующий плюс.
Я прочитал сказку о прекрасном, и построил в сердце Теремок. В систему жизни вошёл очередной юзер. Я тот самый мальчик, который не смог. Хотел крикнуть "Волки", но струсил.
Я - помешанный на тоске, На твоих руках, и немножко на Иисусе, Потерянный в горе мусора в своём притоне мыслей. Передоз фантазий, я почти уж в усмерть. В пустой рамке для фото могли быть мы с ней.
У меня словесный понос, У нас немое кино. Мне надоело быть взрослым, А листы пропитались вином.
Я без воздуха пишу тебе строки. Слюни, вздохи и взмахи. Ты пахнешь слезами и метом. Девочка с маникюром цвета хаки И запахом стихов серебряного века.
Ты пахнешь пломбиром и лирикой, Любовью, романтикой, звёздами. Я любуюсь тобой с Пенивайзовской мимикой, Мне тяжело оставаться серьезным.
Будь мы вместе, я бы звал тебя своей Лилечкой, И мы, лёжа в обнимку, смотрели бы какой-нибудь мульт. А пока я в соло гляжу "Психо" Хичкока, Валяясь в ванне из пуль.
Никотин в крови, кровь на столе. Я снова с собой в скандале замешан. Упади в мои руки, как снег, И я спрячу тебя под надежду.
Разбей меня, как посуду, на счастье. Улыбка твоя мне последняя радость. Я хочу не "Привет", а романтичное "Здравствуй", Давай вместе обманем нашу скорую старость.
Желтый снег успешно принял чёрный окрас. Принцессы спасают драконов из башен. Вентилятор с дерьмом, переключите на "Спас", Инопланетянин скучает по Маше.
Героя хоронят, герой хочет свободы. Мам, я не любил. Я стоял рядом. Мысли из каши превратились в блевоту, А я обожаю Маяковские взгляды.
Моя милая клетка, брось меня на краю Вселенной В рыжую зиму после нечётной осени. Дорогая, тебе идёт в белом читать Есенина, А мне он перестал быть интересен ещё лет в восемь.
Я купил бы тебе своего Маяковского, розы и платье. Мой караблик ещё не убит, но уже немножко ранен. Мы потеряли наш рай под кроватью. Ты мой Diamant, оказавшийся простым камнем.
Моё проклятье в полночь сменит проклятье. Я, как побитый пёс, у ног твоих вьюсь. Мне бы так хотелось уснуть в твоих объятиях, Но ты всё стреляешь, А я уже не шевелюсь.
|