Безделушечный мастер работает тонко и трезво. Совершенство в безделке даётся трудом и трудом. И бренчит в его ранце не маршальский титул маэстро, а набор инструментов: палитра, блокнот, метроном.
Безделушечный мастер совсем не безделками занят. Он творенье своё для проверки выносит на свет. Проверяет на глаз: не сверкнёт ли восторга слезами. Проверяет на слух: зазвенит, или, может быть, нет?
Он собой недоволен и правит в работе изъяны: то акцент переставит, то охры добавит в сурьму, то бравурное forte заменит на робкое piano... Вот бессмысленный труд! Он и нужен ему одному.
Но гармонию выверив замысла гибким лекалом, из властителей мира лишь ей подчинен и не чужд, он свободен смеяться и видеть великое малым, и общественный скепсис для личных использовать нужд.
И когда он в отделке безделки достигнет предела, завершив неразменный на зло и добро сувенир — пусть останется горькое сладким и чёрное белым. Что он, в сущности, миру, и что ему, в сущности, мир!
Он работу закончил. Дальнейшее, в общем, известно. Отодвинут блокнот и уложен в футляр метроном. И, промыв скипидаром палитру, вздыхает маэстро и торопится к двери — пока не закрыт гастроном.
