В глазах маленький космос,
Планеты у виска медленно крутятся.
Человек без кожи дождем уничтожен,
Смерть ему - тучи,
К нему тянет свои хрупкие ручки.
И разрастаются в голове метастазы,
Мысли шумят, как грозы.
От любви, увы, нет лекарства,
От шипов умирают и розы.
В океане чувств стоит одинокая вышка,
Выстроенная из слёз, превратившихся в камень.
В углу лежит брошенный мишка,
Который забыт был и ранен.
Миллиарды звёзд глядят на него с любопытством,
И, засыпая, кладут головы на рваные плечи друг-другу.
Мишка хотел бы напиться,
И забыть ту чёртову с*ку.
Он забыт был, как в куртке Winston,
Мишка в детстве мечтал стать трупом.
Разбитое сердце и павший рыцарь,
Мишка с крыши летит минуту.
В серых дождях плачут высотки,
Сужаются стены, два пальца в рот.
Мишка когда-то мечтал о высоком,
Капая внутрь йод.
Купидон метко стреляет ядом,
Стрелы попадают в спину, словно ножи.
От того, что нет запаха рядом,
Но это её стрелы, и ими он дорожит.
По щекам ползут черные полосы,
Их гонят губы, что нервно дрожат.
Он трогает её нежные волосы,
Ему снова снится этот кошмар.
Корзина плюётся письмами,
Любовь, грязное порево.
Он на асфальте с павшими листьями,
Его подметает дворник.
Луне подмигивает одинокий Фобос.
Глаза пустынями пересохли, надежды, как домино, рушатся.
Сантиметр, поздно жать на тормоз.
Врачи, как бабочки, кружатся.
В глазах маленький космос,
Планеты у виска медленно крутятся.
Человек без кожи дождем уничтожен,
Смерть ему - тучи,
К нему тянет свои хрупкие ручки.
|
