Расшаркивался ветер в дуновеньях вдоль моря. Обличали чайки: кочевье волн и рыб аутотренинг. Галдёж стоял необычайный; и некто, удаляясь, плыл настырно, а день был душным, пахло скверно, как будто дождь грозился нашатырный, но кто-то плыл, как раб галерный, туда где даль, дымясь, как шнур бикфордов, склоняла тех, кто был на “ты” с ней, отринуть берег, лишний, как намордник, где я играл в кастальский бисер, где, сном Дали, округа проступала, где неподвластно, и негласно, на цыпочках шло время по лекалам сомлевших тел, глумясь: - Тик, так вас.
|