Он точно мог бы стать маркизом, Но, к сожалению, моряк, И вынудил своим круизом Меня лет двадцать ждать, пустяк. Шли годы таяли надежды, Но тут забрезжил судна свет. На берег вышел - он! Как прежде - Прекраснее, чем сам рассвет. Затянута резинкой юбка – Увы, усохла - столько лет! Махнула рома два-три кубка, Хоть трезвости дала обет. Мы встретились, вновь возгорелся Едва мерцавший уголёк. Я так легла, а он разделся Ну, типа - гигиена, взмок. Наутро, прицепив два банта И скорпионов сбросив с ног, Я говорю - Вот ты бы Канта, Посмертно сыном сделать смог? Я в возрасте старородящей, А сына надо всё ж в семью. Кант, в этом смысле, подходящий, Что так глядишь ты? дежавю? - Ты мне ещё роди от Ницше! Не потерплю я немцев в дом! Всему же есть предел, границы, И прекрати хлестать ты ром! Признаю я лишь только грека, К примеру, всем хорош Зенон. - Да уж тогда мне лучше Шрека, Ты не указ и не закон! И в нациях мы бились сутки Три раза назван му... ряком, И успокоил лишь рассудки - Сосед из шланга - кипятком. На почве национализма Рассыпалась моя семья. Не очистительная клизма, Не помогла нам, не мурья. И вновь стою я на причале, Хоть временем побита в ноль. Бутылка рома - без печали, Став толерантною Ассоль.
|