Иссохшею рукой старушка поправит прядь волос седых,
От слез промокшая подушка хранит тоску времен былых:
Там молодой и вольной птицей впорхнула в мир ее душа,
И замелькали лет страниц, ко дню последнему спеша.
Ее портрет, теперь свидетель нещадной горькой нищеты,
Как молчаливый благодетель, ей дарит память красоты –
Вот здесь она, еще невеста, любимого встречает взгляд,
Не находя от счастья места – так много, много лет назад…
Еще портрет, где в мир наивно глядит доверчивый малыш,
Он здесь совсем как ангел дивный, вокруг него лишь солнца тишь.
Чуть дальше – следующее фото, там юноша целует мать,
С любовью нежной и заботой – он не готов был умирать…
В глаза глядит старушка сыну, он для нее всегда живой,
Не разлучила их могила: ты подожди меня, родной…
Всю жизнь ее перечеркнула, дав горечи испить до дна,
И кругом боль навек замкнула, оставив смерти ждать, война!
Война… надсадный звон набатов, разруха, всполохи огней,
Предсмертный всплеск чужих закатов и слезы – слезы матерей…
|
