– Не говори мне о политике, –
отвечал ему полковник. –
Наше дело – продавать рыбок.
(Габриэль Гарсиа Маркес
«Сто лет одиночества»)
Женщина варит мусику лимонад,
давит лимоны, ножиком тычет в мякоть.
Скоро война, под утречко в аккурат,
будет опять людей целовать да плакать.
Где удальцы-рубаки – крутая смесь
прошлых святых побед – боевые хлопцы?
Мусик был славным воином – вышел весь,
жирной деньгой размазан на десять порций.
Съеден семейным бытом почти до дна.
Выскоблен до кишок от былого круга.
Женщина знает: в этом её вина,
впрочем, недавно думала, что заслуга.
Женщина режет цедру, качает мёд,
прячет внутри молитву, молчит упёрто.
Кто эту грань для каждого проведёт:
где ты живой, а где – бесконечно мёртвый?
Мусик растит лимоны, разводит пчёл:
знает, пыльца вкуснее батальной пыли.
В прошлой войне он главного не учёл:
если ты сдался, значит, тебя убили.
Женщина ставит свежие двести грамм –
Мусик с утра отвесит «спасибо» с горкой.
Душу его не вылечить докторам:
словно гнилая мякоть она прогоркла.
Бабы толпятся с вилами у ворот:
«Строй, командир, мы ждём! Воевать пора бы».
Строит и шепчет в сторону: «Не помрёт!
Он же – мужик, а нынче воюют бабы».
|
