«Серьёзные роли? Немножечко рано!» А, впрочем, неважно! – ведь всё впереди… Пестрели афиши, светились экраны, Мерещилась слава подобьем нирваны, И юное сердце твердило: «Иди!
Иди, не смущаясь, на пик Голливуда! Кто в этом стремленьи не ведал преград?» Она пламенела и верила в чудо; Но чаяний дерзких рассыпалась груда: Её неожиданно вызвали в КРАД…*
…Прохладная комната. Трое в костюмах. Зашторены окна. Из мебели - стол И несколько стульев. На лицах угрюмых Ни тени улыбок. В заботах и думах Сидят «визави». Час допроса прошёл…
«Так вы утверждаете…», «Есть основанья…», «Вы были знакомы?..», «Ответьте точней…» К потоку вопросов готовясь заранье, Она ощущала какою-то дрянью Себя, тем не менее… Было б умней
Ей просто молчать… И она замолчала. Напрасно они продолжали допрос. Забывшись, она откровенно скучала… Они в сотый раз начинали сначала, Они не стеснялись банальных угроз.
Вопросы, вопросы… Нет, только не это! Пора устраниться. Осталось одно. Она к вожделенному воздуху, к свету Прошлась, как пред камерой, по кабинету, Отдёрнула штору, открыла окно.
Тридцатый этаж. Но нисколько не жутко! Она без волнения глянула вниз. Дыша ветерком, постоять бы минутку… Они завопили: «Доверьтесь рассудку! Вы что там затеяли? Стойте-ка, мисс!»
Взлететь – так прекрасно! И мчать к океану! Она потихоньку смахнула слезу И вдруг воспарила. Ни поздно, ни рано. Как время настало. И крыши, и краны, И горные кручи остались внизу.
*Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности
