За кордонами сна, как всегда, трепыхается жизнь.
Хоть за воздух держись,
просмолённый эфирным захватом.
Эти волны агрессии - словно спасательный круг для того,
чей испуг – быт – жизнеутверждающий фактор.
Вот и я продолжаю играть в поддавки (новый сет),
скорбно сетуя на достоверности злую случайность:
я – к тебе отношусь, ты – ко мне.
Испаряется пот.
Политес поэтесс чуть крикливей сварливости чаек.
«Не хочу относиться» - ударом прохлады в жару.
Маску шут поменял на безликость – колпак с бубенцами.
Я – вибрация звука, прогнавшая страх отнестись грязной псиной к луне – вой нести,
и к тебе, и ко мне…
И я помню урок за кордонами сна:
полный штиль,
шил туманный покров тёмный лес – галактический сумрак,
и зверей величавая суть приходила ко мне.
Комья знаний барсук раскопал, и олень нёс сердечность.
Вепрь силой стремленья прокладывал путь.
Чтить следов неземную печаль хищный тигр стремился
и быть равным средь них и свободным меня научил.
И движенья планет рокот плыл,
и они приходили.
Разорви гороскоп – не двенадцать священных зверей.
Не двенадцать послушных детей, ждущих смерти как жизни.
Про другое.
Другие.
Другим.
Но распахнута дверь.
Зверь иной здесь хозяин – приматов достойные дети.
В суете, тесноте, духоте Относиться хотят.
И кричат, и свистят, и отчаянно липкости чают.
Это плен.
И культурных ужимок дресс-код правит жизнь.
Политес поэтесс чуть крикливей сварливости чаек.
|
