***

Сгребает время, черпаками, годы...
А на груди его подобье амулета.
На черно-белом фоне две свободы.
Из света в тень. Из тени, снова к свету.

Из женского начала...И по кругу...
В мужское...Инь и Янь не разделимы.
От холода, к теплу...Меняя вьюгу...
на жаркий полдень летнего прилива.

Зари пастушки, розовые плечи.
Сиянье солнечных волос. сквозь облака.
Хотя бы для того, чтоб тухли свечи,
и согревались грозовые облака.

Виолончельных звуков, еле слышных,
сплетающихся в гулкий коридор,
мелодии, клокочущей и пышной,
несущейся из мрака на простор.

Взметая ввысь встревоженные токи.
Преображая череду пустот.
И блеклые, невзрачные чертоги...
в деревья, реку, поле, небосвод...

И словно взмах руки! Ворота Рая!
Манящие. Влекущие собой.
Сияющие. Радугой играя. В хоромы ангелов.
Где каждый лик, святой.

...но сторона иная проступает,
из тени, из осколков черных смол.
Совиный хохот. Темноте внимая.
Луне даря туманный ореол.

Чертя по небу сонными штрихами,
Вселенской бесконечности число...
Дырявя антрацитными мазками,
овражий хлюп, подвальное сопло...

До темных сковородок преисподней.
Всех в копоти, от адовой стряпни.
И души...души...голые...в исподнем...
уставшие, от вечной толкотни.

Два полукружия! В одно сливаясь тело,
карябают божественную суть.
Чтоб белое, предательски чернело.
А черное, светлело, хоть чуть-чуть.