Резанула, как кинжалом
Слов запутанная вязь.
Словно в сердце острым жалом
Впился аспид не спросясь.
Выпил кровушку живую,
Закусил живым умом.
И давай, напропалую,
Обзывать меня бомжом.
Я ему: «послушай, друже,
Я свободный человек.
Хоть домишко мой контужен,
Им владеем целый век.
Раньше всё здесь было наше,
Род здесь жил, и князь при нём.
Было всё для всех, и даже,
Тати были - нипочём.
Вече дружно всё решало:
Как нам жить и для чего,
Чтобы в крайность не кидало:
Помахать на всех мечом».
Он мне что-то про налоги,
Государство и казну
Мямлит как-то непутёво,
Что и в толк я не возьму.
Говорит: «что, мол, народу
Развелося по Стране.
В основном дерьма и сброду,
Стариков, калек - вдвойне.
Ставят всё в колёса палки,
Всё им как-то здесь не так.
То - кормёжка ниже планки,
То - вода, как тот шмурдяк.
То, запрос превышен в разы
Про дальнейший пенсион.
То, желают мне заразы,
И тюремный пансион.
Я же сжился с Государством,
Не поверишь, им живу.
После долгого мытарства
Я нашёл свою стезю».
Мне уже и крыть-то нечем,
Вроде правду говорит.
Но, от этого не легче,
Нас в забвение манит.
Говорю ему: « Антанты
Нас прижали вдоль границ.
Ты же наши все гаранты
Растоптал, как слон устриц.
Отобрал у всех Народов
Их мечту про светлый Рай.
Раздарил своим герольдам
Наши земли, инвентарь.
А про веру и надежду
Я и вовсе промолчу.
Ты, как лапотник-невежда,
Напустил на всё здесь тьму.
Кто же будет от Антанты
Ваши земли защищать.
Или сдашь им всё под гранты,
Пусть нас доят, как ту бл...дь».
Он напыжился так гордо,
Словно древний монумент.
И прорёк мне очень борзо,
Обозначив, сей момент:
«Ты чё, с дуба что ли рухнул,
Ведь за мною вся Страна,
От камчаток до бургундий,
Вся, в кулак сжалАсь сама.
В ней сто сорок миллионов
Моих верных пацанов.
Мы хребет любому вору,
Измутузим, будь здоров.
Ну, а кто нас всё же предаст,
Или, попросту продаст,
Будет гнить в бараках гнойных,
Как последний передаст».
Я был очень огорошен.
И не знаю почему,
Вдруг спросил его: «Калоши,
Приготовил ты ко сну?
Где ты столько-то народу
Под себя сумел подмять?
Нас всего-то сто от силы,
Ну, как край - сто двадцать пять.
Да из них, по крайней мере,
Лямов сорок - ходоков,
Кто не ел по три недели
Ничего, окромя снов.
Из оставшихся - болезных,
Насовсем ты исключи.
Потому как без-полезны
Для побоища они.
Стариков, детей, бабулек,
Исключи из их числа.
Сколь осталося братулек,
Годных к битве, до конца?
Да, и те не все с тобою.
Ты ж их давишь день-по дню.
Заставляешь их сумою
Наполнять твою казну.
Где тьма-тьмущая защиты.
Пять мильонов за тобой.
И случись чуть-что, не скрыться,
Не успеешь принять бой.
Эти все - к изменам склонны.
Им - набить свою мошну
Нужно быстро и бездонно,
А затем - удрать к врагу.
Где твоё без-смертно войско?
А народу - ты как прыщ,
Что вскочил совсем без спросу
В тех местах, где скрытый свищ».
Он поднял глаза сурово:
«Ты тут, что мне говоришь?
Вроде я как бес-толковый,
Не могу сличить мурыж.
Все Народы Православны
И иных, чужих кровей,
Молят всех Богов стославных,
Чтобы Я был всех главней.
Чтобы сотворил здесь чудо.
И привёл един народ
На правление повсюду,
Чтобы царствовал - Ирод.
Только он достоин чести.
Только он - велик собой.
Только он - поборник мести
Для всех местных мудаков.
********
Резанула, как кинжалом
Слов запутанная вязь.
Словно в сердце острым жалом
Впился аспид не спросясь.
Выпил кровушку живую,
Закусил живой Душой.
И, давай, напропалую
Гадить всем, кто здесь не «свой».
Разорил, как змей поганый,
Обескровил нашу Русь.
И бес-славным атаманом
На костях воссел, как гусь.
|
