III-я Выставка Ларисы Коробовой

Куда не глянешь, а в работах тех – цветы и лес, да озеро, да птицы,
и терема природные небес, где всяк свободно мог бы угнездиться.
Действительность и вымысел живут на роскоши пейзажного сюжета,
куда вас мысли в красках понесут, туда и улетайте за поэтом –

художником, царицей всех причуд, рождаемых под кистью – в натюрморте,
пастель свою безжизненность хранит, как музыка пожизненная Моцарта.
Засеребрило осень в этот раз, пока не стало солнце золотое,
выискивать желательные краски и наполнять безбашенность собою.

Потом румянец красный залился на площади почти венецианской.
А петербургский тракт на почту звал, и охра вечность выливала маслом.
Броня венчала каждый отблеск дня, отчётливость забвеньем становилась.
Художник переписывал с себя, что отдавать всегда не торопилось.

Он долго знак акрила подбирал, и малевал потом на честном слове,
а каждый слой так быстро умирал, как только мог момент ему позволить.
Всё в образ синей вазы завернёт, и тонкие цветы протянут пальцы
по каждому, кто сердцем прикоснётся к искусству, как ручью венецианскому.