СВЕТЛЫЕ КНИГИ НА ЧЕРНЫЕ Я НЕ МЕНЯЮ
ПОДБОРКА СТИХОВ 130
. . .
Светлые книги
на черные
я не меняю
вместо иконы
не вешаю черный квадрат
только тебя
словно сказку
уже забываю
воспоминанья
сгоревшими спичками
грустно
на стертом паркете лежат
знаю
появится снова
в дверях
та седая служанка
что их сметает
с поклоном
и молча
уходит во тьму
только лишь ветер
по прежнему
стонет в подъезде
как в старое время
шарманка
с хрипом
поет о любви
неизвестно кому.
. . .
Как будто я и солнце упросил
чтобы светило горячей и ярче
с луной договорился о любви
без всякого стыда
и на лугу цветам вновь объяснил
что им пора цвести
не превращаясь в слезы
тех белоснежных ангелов
что в небе голубом
порхают словно бабочки
на легких крыльях
ведь им там хорошо
и плакать ни к чему
а наша жизнь осталась здесь
на маленькой земле
и пусть сама собою расцветает.
. . .
Что знает жук
ползущий по травинке
об этом мире
странном и большом
что знаем мы
шагая по тропинке
о том
зачем мы здесь
куда идем
по утреннему лесу
и может скоро
будем плыть по небу
как облака
а может окунемся
как камни
в воду
и пойдем ко дну
и лишь круги
останутся на память
о том что мы
когда-то все же были
но скоро
разойдутся навсегда.
. . .
Я доволен что мир
сам заходит ко мне
то в окно заглянет
темной ночью
то стучит в мою дверь
целый день и смеется
он запомнил мой дом
и приходит сюда отдохнуть
на кровати оставит
луну золотую
солнце скромно повесит
в прихожей на крюк
и так любит цветы
у меня на окне
ведь они помогают
любви распуститься
самым чудным
волшебным цветком
с лепестками из розовых губ
на которых опять
поцелуем останется
счастье.
. . .
И если мы бежим
то нас перегоняют
и если мы стоим
то кто-то раньше нас
уже стоит
под деревом в грозу
и если спим
то лучшие кровати
конечно уже заняты
до нас
поэтому
не стоит суетиться
места
согласно купленным билетам
в этом мире
давно
предназначаются не нам
а мы -
мы только платим
за билеты.
. . .
Вот стираю резинкой
все то что придумал -
любовь
изобилие сладких конфет
море плюшевых
добрых друзей
и высокое небо
больших поцелуев
оставляю
в коротких штанишках
хохочущий день
пусть он будет ребенком
каким и родился
пусть не знает о том
что бывает совсем не смешно
и тяжелые тучи
гуляют по небу
толпой полицейских
они ищут кого бы забрать
хоть на сутки в тюрьму
посадить под замок
и заставить признаться
в растрате
чужой благородной любви
от которой осталась
лишь пара бессмысленных вздохов
и сухие цветы на балконе
на вечном ветру
простыня невысокого неба
над самой твоей головой
и запущенный рай
в облаках
что давно превратился
в болото.
. . .
Теперь тебе лучше быть
просто травой на лугу
или деревом в темном лесу
саксаулом в пустыне
сосной на высоком утесе
чем таким вот
смешным человеком
который придумал
живой небосвод
на нем прыгают звезды
как дети легко
со скакалкой
и луна словно добрая мама
кружится в заботах всю ночь
там пришьет лоскуток
одеяла опять к небосводу
здесь стряхнет
налипавшую пыль облаков
улыбнется рассвету
и спрячется скромно
за штору
ведь на то она мать
чтоб любить своих
милых детей
пусть резвятся одни
на безумной
но все же счастливой планете.
. . .
Ты все хочешь
наполнить всю жизнь
новым смыслом
как мешок наполняется
заново свежим песком
как ведро наполняют
водой поутру
если вылили старую воду
на грядки
одевают другие штаны
если прежние
снова сносились
и какой-нибудь ветхий
облезлый забор
красят заново краской
весной.
. . .
Если солнце и светит
то всюду
а не только
над домом твоим
если роза цветет
то для всех
а не только
во имя тебя
если день
вдруг сменяется ночью
то значит
ты живешь
как и все на земле
и когда ты умрешь
тоже вместе с всеми
не знаешь.
. . .
Если хочешь уйти -
уходи
если хочешь остаться -
останься
жизнь похожа
на верную лошадь
и ты скачешь на ней
куда хочешь
но когда упадешь
то она
никогда не поднимет тебя.
. . .
Пеплом присыпаны угли костра
утро
проснулись кричат где-то
первые птицы
рябь пробежала по озеру
детской гурьбой
ветер коснулся ладонью
деревьев
солнце скользнуло
своим языком по траве
ночь попрощалась с рассветом
ушла
и пропала
небо
опять провожает свои облака
жизнь начинается снова
сначала.
. . .
Я покажу тебе
как ночь темна
как светят звезды
на краю вселенной
и как бежать
по лунной призрачной тропе
я тоже покажу
но я не знаю
как растет трава
как дышат листья
и живут березы
в той роще у ручья
где хорошо стоять
и ни о чем не думать
я многого не знаю
я - не ветер
что всюду побывал
и всюду дул
но ты люби меня
мы будем вместе
гадать
куда плывут
по небу облака
куда летят
над нами снова
птицы
и почему они
пронзительно кричат.
. . .
Не видел я
души твоей
раздетой среди ночи
ее не целовал
и я не знаю
какие у нее глаза
мы были просто
встречными волнами
которые обнялись
среди моря
и нас никто
за то
не осуждал.
. . .
Мне непонятно
кто я для тебя
возможно камень
посреди дороги
а может крест
который не поднять
или цветок
который отцветает
но только я
всегда сам по себе
как гриб
растущий
на краю тропинки
и если ты
меня не замечаешь
я буду только рад
и дольше проживу.
. . .
Если кажется
что я чужой
то и ты
мне отчасти чужая
если кажется
я - твой пустяк
то и ты
мне как случай
из жизни
ведь мне все
никому не нужны
как не нужен
случайный прохожий
ни тебе
и ни мне
он для нас
словно лишнее солнце
на небе
и другая луна
вместо той
что итак
очень ярко светила
потому
уходи - приходи
ты как знаешь
я не потеряюсь
как монета
на пыльном асфальте
без твоей
незаметной любви.
. . .
Притихшее
обиженное утро
как будто бы оно
боится
голову поднять
и улыбнуться
и небо робкое
тихонько притаилось
над домами
такое серое
как будничный халат
прилежной горничной
она стирает пыль
с прошедшего
и расставляет чашки
для нежных чувств
они опять придут
когда-то
в белых платьях
как девчонки
и будут танцевать
счастливый танец
он лучше
серой жизни
за окном.
. .
Прощаюсь
со всем что вокруг
с этим лесом
который казался угрюмым
и в котором легко улетать
в темноту
только странным большим
и таинственным птицам
с этим озером
словно стеклянным
и с домом
где жилось как во сне
и казалось
что вечность так близко.
. . .
Быть может у тебя
своя тропинка
и ты по ней уйдешь
и станет тихо
в моей душе
как в том пустом саду
где так давно
смеясь играли дети
кружилась карусель
и старый клоун
всем раздавал конфеты
за пятак.
. . .
Обо мне
напомнят все игрушки
мишка кот
сердитый пес
и клоун
добрый домовой
и хитрый лис
и еще напомнит
эта осень
листья под ногами
на асфальте
вечный дождь
и три стихотворенья
что тебе я
как-то подарил.
. . .
А я давно плачу
за все на свете
монету - вечеру
за то что он пришел
и солнцу - кошелек
за то что светит
и богу - душу
он других подарков
не принимает
так и существую
и получаю
только время жизни
которое
уходит навсегда.
. . .
Я хочу оставаться собой
где бы ни был -
в пустыне
среди желтых горячих песков
или в море
в окружении пляшущих волн
или в небе
в объятия добрых простых облаков
в белых платьях
мне неважно
с кем быть и дружить
и не важно как жить
важно только остаться собой
вот таким
каким я и родился на свет
в ноябре
когда листья опали
и все еще не было снега
и холодное солнце
все реже глядело на землю
словно знало давно
что на ней
уже нечего больше искать.
. . .
Я все могу -
лететь под облаками
или лежать на дне
в глубоком океане
неподвижно
коснуться пальцами луны
или поджечь от солнца
свою душу
как бумагу
пускай горит красиво
на ветру
и я могу
вернуть себе и юность
в цветущем мае
посреди весны
когда придет смеясь
нагая фея
и поцелует нежно
как целуют лишь те
кто много знает
о любви.
. . .
Не надо придумывать
больше уже ничего
ведь бог все что можно
придумал
вот взял и создал
удивительный мир
как дети
когда увлеченно играют
в обычное чудо
ведь трудно представить
деревья на мертвой луне
и синюю воду
в каком-нибудь темном
межзвездном пространстве
где нет ни горячего солнца
ни ясного дня
ни зеленой травы
и только сидит
на коленях у вечности ночь
и в куклы играет
со всем окружающим миром.
. . .
Весна отвернулась теперь от тебя
словно девушка
что разлюбила
и нашла себе парня с усами
и ему отдалась
за пятак
а ты так и остался
стоять у дороги
забытым столбом деревянным
он когда-то и был указателем
путникам бедным
где им воду в безводной степи
отыскать
но теперь больше нет
того старого рядом колодца
и никто уже больше
не ходит по этой дороге
и не видит тебя
и не скажет тебе ничего
много долгих
идущих как очень усталые
путники лет.
. . .
Живешь один
на хлебе и воде
хлеб для тебя -
вот это голубое небо
вода - тот ясный день
где ты сейчас стоишь
как в поле дерево
бездумно одиноко
и ничего нет больше
у тебя
как ничего и нет у моряка
кроме высоких волн
что плещут за бортом
и моря где не видно берегов
как ничего и нет
у бога в небесах
кроме пушистых белых облаков
и солнца что их нежно согревает
ведь всем на свете
мало что дано
но от того
и нечего терять
и не о чем лить как ребенку
слезы.
. . .
Ты как будто бы жил
вечно в грохоте мира
то по рельсам гремят поезда
то по морю плывут корабли
и дымят их широкие трубы
то идут и идут по дорогам
толпой одинокие люди
и ты слышишь так явственно
топот бесчисленных ног
и не мог ты и выбраться
как-то из этого мира
днем и ночью страдал
от его тесноты
бесконечного шума и дыма
а теперь вдруг
остался один
как в дремучем лесу
заблудившийся мальчик
и тебе очень страшно
но так хорошо
словно ты оказался на небе
и наверное встретишь и бога
за первой чудесной сосной.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и во многих изданиях за рубежом от Финляндии и Польши и Чехии до Канады и Австралии - в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕНАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА», «МУЗА», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ», «РОДНАЯ КУБАНЬ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО, «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ», в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.
|
