Юность
На склоне жизни знанием любви –
Воспоминанье.
На память сердца чувств благословенье –
Святая юность.
Святая юность слов благих уста живые
На сердце столь же непослушном
И утомленным.
От прошлых лет, как выгод, отступиться
Я в сумерках души ищу иное.
И вам рука моя – руки не прячьте.
А только слезы прячьте, только слезы.
Сентябрь 1982
Поэту
Мир искушенному сомненью,
Мир проведенью твоему,
Еще живому в снах томленью,
Но неизвестным никому
Душевным мукам, пробуждавшим
Воспоминанья каждый час
О невозвратном, о пропавшем
Из рук твоих в твоих глазах!
Ты был не прав, с судьбою споря,
Противясь правилам земным,.
Искав и радостей и горя,
Не зная их, не веря им.
Сентябрь 1982
* * *
На небо яркое,
На звезды чистые –
Земля безкрайняя,
Земля неистовая.
Дождем и холодом,
Как далью бездностью,
И зноем – золотом
И неизвестностью.
Благим свершением,
Иною благостью,
И поношением,
И непричастностью.
И всем прощением,
На расставание,
Земными ветрами
Тебя встречаю я.
Сентябрь 1982
* * *
Невольно прикоснуться сердцем
Земных щедрот – законы бытия
Случайно разгадав, услышать слово,
Не сказанное, – в единый образ
Соединить и чувства, и сознанье;
Ответному дыханью – дать выдохнуть;
Неутолимой жаждой
Не знать безсилья поиску – искать,
Где память частью будущего древа.
Сжав зубы, до последней в нас черты
Идти и ждать, нести и мир и меч;
Узнать, как в зеркале, чему нельзя поверить;
Неведомое обуздать покоем –
И что тогда?
1982
* * *
Есть краткость слов и тайна слога,
Цена ролей и неподкупность рифм.
Есть Божья страсть и темнота чертога,
Святой алтарь и черная корысть.
Из потускневших переплетов книг,
Из всех рулад, всех мщений, всех раздоров,
И в благах щедрых и в любви до гроба
Есть вещий свет – поэзии язык.
1982
Колыбельная
Спи во своей радости,
Бога во своей святости
Ты дитя люби.
Осенний листок с дерева
На ветру старится –
Вон уж как летит.
Вон уж как летит:
Песню твою колыбельную
Птица какая осенняя
Пропоет.
Огляди вокруг Божья мать,
Как дитя твое засыпается,
Божьему твоему откровению
Подает.
Будет зима студеная,
Окна запорошит вьюгою,
Небеса скроет от глаз твоих
На покой.
Будет зима снежная,
Непокорная, бездорожная –
Спи во своем гнездышке
Дитя мое.
Сентябрь 1982
* * *
Пусть все, что было, будет на исходе,
Не обернется поздним расставаньем.
Мне жалко ждать, когда устанет совесть,
И горько знать, зачем она обманет.
Пусть муза скрыта темнотою комнат,
И тем лишь избрана больного сердца муза,
И холодна, но, слышишь, этот холод –
Свидетельство низложенного чувства!
Но если так – не нужно вдохновенья!
Не нужно мук, не нужно долгих трат!
Есть пыл воззваний, есть и власть воззрений,
Безумство жить, безумство умирать!
Октябрь 1982
* * *
Взгляни на небо – в час разлуки
Одна в опущенные руки
Летит луна.
…и взором
Она глядит на нас с укором
Она одна.
И тусклый блеск ее уронит
В моем окне – окно наклонит
Светящий след.
Я прикоснуся – дух неверный
Явит мне муки вдохновенных,
Невзрачных черт.
И я своей смягчусь душою,
В холодном тоне я открою
Замки души.
И пусть душа давно постыла,
Но сохраню, что близким было
Во мраке дней.
И о тебе с тоскою вспомню –
Она без жалости напомнит
Чего уж нет.
Взгляни на небо в час разлуки,
Как тают звезды, тонут звуки,
Меркнет свет.
Октябрь 1982
Чаша жизни
Две неизбежности пред нами.
Кто видел их в обетованном крае
Янтарным соком виноградных лоз
Две крайности – жизнь полную без слез,
Иную жизнь – слез полную до края:
Кто чашей жизни обе перенес
Обеих жизней чаш не проливая?
1982
* * *
Есть ли хоть что – то,
Оставленное будущему ждать?
За ожиданьем, в темные углы –
Покорные поклоны головы,
И жалкого, и злобного исчадье,
Различия – не сходства – сочетанья,
В неведеньи осмысленных начал,
За глубиной презрительных зеркал,
Из рога изобилия политый
Могуществом не идола, а свиты,
Предчувствия к возмездию залог –
Безсмысленно красивейший цветок.
Ноябрь 1982
* * *
Поздняя осень
В полях затемнела.
Мнится уж холод,
Мнится уж снег.
Вижу в дали,
Как земля почернела,
Вот и уходит наш век.
Снится уж небо
В излучинах соткано,
Яркие молнии
Режут траву.
Видится до ночи
Мертвое, робкое,
Тоже короткое,
Как наяву.
Где-то мы будем…
Дальней тоскою
Сердце разносится
В долгом пути.
Где-то кресты,
А над ними возносятся
К небу невольные
Крылья мои.
Все мои утра
В окне занавешенном,
Вся моя даль
Без молчанья и слов,
Все мои думы
Святые и грешные,
Вся моя радость
И кровь.
Ноябрь 1982
Музыки слова
Я знаю музыки слова,
Они слышны мне не всегда,
Но удивительно красивы,
Так неожиданны, так милы,
Что, кажется, не существуешь,
То одичаешь, то ревнуешь,
Оставив все вокруг себя,
Не узнаешь, чего уж знаешь
Много лет и понимаешь
Одну из тайн, которой нет
Названья.
Москва 1982
* * *
Обманутым своим существованьем
К подножию разрушенного храма,
К низвергнутым, осмеянным святыням,
К рожденью жизни и рожденью тайны,
К святым иконам, слышимым молитвам,
К цепным собачьим радостям и плачам…
Раскаянья достаточны любые,
И жертва подойдет любая.
Ноябрь 1982
Первый снег
Сегодня ночью выпал первый снег,
Под первым снегом вся земля стихает.
Мне станет грустно, буду жить им, что ж!
Пока не спит мой обреченный город
На грязных площадях.
Люблю и белых крыш над ними,
Покатых, низких крыш, уединенных окон,
Остынувших на мостовых шагов,
Прибрежье льдом закованной Невы,
И мрачный вид заброшенных причалов…
Сегодня некого встречать.
Нева молчит, с пустынных берегов
Никто не ждет далекого рассвета.
Снег только кружит, что с него возьмешь,
И будто сам остался в прошлом где-то.
И только льдом замерзшие витрины
Одни глядят в морозной пыли,
Под снегом, спины гнув, лежат мосты,
Из гавани исчезли корабли,
Не слышно улиц и надежд не много,
Белым бела по-прежнему дорога.
Ноябрь 1982
* * *
Из тех признаний, слышимых когда-то
Уже не многих произносит память,
Чтобы по ним кого-нибудь узнать
Или не сдержанный услышать голос.
Далекая чужая сторона,
И мучит сердце заоконной вьюгой,
Чтобы услышать чьи-то имена,
А на душе ни шороха, ни звука.
И пропадают в сумерках огни,
И кто бы знал, какая это мука,
Когда уже ни с кем не по пути.
И как река все кажется бездонным,
Безсмысленным, как суетность, как речь,
Как белой ночью белые колоны,
Не нужных никому случайных встреч.
Ноябрь 1982
Сказка на ночь
А вернувшись, погасит свет одиночество,
И покажет живым цветам –
Цветам жертвенник.
Заметется зима, сама закуражится,
Явит смерть и на твой век
Когда-нибудь.
Заметет, засмеет светоч твой
Вьюгой-крыльями.
Не пугайся дитя ее
Злого демона.
Я вернусь за тобой, а пока
Покойно спи –
Я вернусь – усни.
Много лет пройдет – твои зимы
Коротки.
Не преступят стен, не пригубят
Губ твоих.
А забьет с белой церкви
Колокол,
А польётся воск – сна беги!
На востоке, за рекой за серебряной
Есть источник мертвых вод,
Слезных вод.
Там найдешь вечное свое пристанище –
Вспомнишь обо мне.
А вернувшись,
Погасит свет одиночество,
И покажет живым цветам –
Цветам жертвенник.
Заметется зима, сама закуражится
Вечною обителью.
Декабрь 1982
Зима
(А.Н. Полозовой)
Опять закружатся метели,
Опять замучит грохот свист –
Декабрь в мои стучится двери,
В мою грохочет жизнь.
И по забитым в чаду ставням,
Как сумасшедший колотит:
Впусти, мол, я мешать не стану,
Тому, кто сном не дорожит.
А я впущу, и снежным сором,
Пусть бел и холоден для рук,
Моих усталых занесет укоров –
Он будет избранней разлук.
Не разобьет он разговоров
Последних неисправных дел.
А будет теребить по шторам
Все так же холоден и бел.
И та нужда, что вечно ставит
В мою оседлую тоску
Зимовье сердца серебристых ставен –
Мной не оставится в долгу.
Когда войдет, приходом этим
Я ничего уж не придам,
И ничему вперед на свете
Окроме снега рук не дам.
Нужды не будет в снежной буре
В пылу, в угаре снегом пасть.
Она завертит нас, задует,
Она – безвременная страсть.
Чтоб не был миг безбрежно долог,
И слов не кануло на дно.
Из дымных заводей, из льда и топок
Зима уводит далеко.
За далью снежного покрова
Опять услышу голос твой. –
Вечерней скуки рвать оковы,
Не чувствовать в душе тогда покой
Декабрь 1982.
* * *
День уходит – прошлым назовется,
В этой гуще сомкнутой листвы,
Только жаль останется в груди,
Что всегда за нею остается.
И пройдут все радости твои,
Прячась ветра, укрываясь зноя,
В ожидании вечного покоя
Тщетны возвращения твои.
Тщетны горькие слова признанья,
Крепких дружб святая простота.
Тщетно время долгих ожиданий,
Даль, где совесть не была чиста.
Ниже мысль окраин изначальных,
Мельче зависть, пропасти пусты.
А стихи, в которых все оставим,
Не были произнесены.
Москва 1982
Луна
Вечною странницей луна поднимается,
В небе зажгутся огни.
Родная моя, нам не надо печалится,
Мы в этом мире одни.
Не разлучены, вовек недосказанности
Нет между нами в словах.
Нет даже тайны, все тайны в бескрайности
Есть только жизнь на руках.
Есть долг пред Богом, пред жаждой сердечною,
Есть незаконченных строк
Ночь за окном и сознанье, что вечное
Ради тебя я отрек.
Богом мне данное, часто мне кажется
Чем-то послушным до слез.
Как законом земли в ночь луна поднимается
В ярком скоплении звезд
Январь 1983
* * *
Скоротечным познанием жизни
Озарится душа.
Надеждою истинной и великой –
Имя.
Но время условно, и день
Не проходит безследно.
Сердце слабо в груди
Одиночеством.
И что имя, душа?
Январь 1983
* * *
Пред неизведанностью дней,
Пред бытием нам жизнью данным,
Дано измерить сердцем равным
Смысл бытия тебе и мне.
Но как не мерить – взгляд один,
Нам брошенный из безысходной жизни,
На поиски великой мысли
Ничтожества бросает тень.
Январь 1983
Знакомые аллеи
А я ищу знакомые аллеи
Сквозь муть окон, сквозь мглу.
Вы старитесь, в вас принадлежность к сну,
Вам ничего безумного не надо.
А я ищу, я с чувством
Безсмысленным уже мне самому,
С проклятьем!
Январь 1983
Муза
Знаю слово твое – огни,
Знаю жалость твою – не весть.
Знаю сердце твое – черны
Только эти, твои глаза.
Знаю горше цветов зари.
Знаю рощи поет свирель.
И до лунной поры сама
Ты не явишься – назови
Имя счастья, имя любви,
Как узнать?
Ты сестра моя, сердцем избранная,
Ты звезда моя, к земле падшая.
Ты луч в синеве безответный –
Уходящие дни.
Только птица целью высшею,
Только камень неискоренимого,
Божий лик чарами неистовыми –
Взгляд твой из глубины.
Ты стрела из лука выпущенная,
Ты криком караешь, свистами,
От первого моего дыхания
До млечного моего пути.
Ты избрана негой тайною,
Ты утро в сумраке раннее,
Поёшь чистой свирелью
Ночи свои.
Ты память души моей,
Ты чистой слезы ревность,
Изменой ресниц нежных
Ты взглядом любви робка.
Для чистой любви – небесной,
Ты создана светлой искренностью,
Подобно цветку вешнему,
Ночь твоя коротка.
Ты чище росы – яснее,
Твой взор мне отрада дней моих.
Живешь ты зарею светлою
В моем запустении.
Ты память в груди моей,
Тенью ночною, призрачною,
Горькой судьбы творение
Явишь мечту мою.
Ноябрь 1984
Ночь
Тихо ночь пролетает над городом,
Лунный свет серебрит небосвод.
Я не знаю, в какую мне сторону,
С кем прощаюсь, и кто меня ждет.
Мне не надо заснеженных россыпей,
Ни жемчужных в небе камней,
Ни божественной по небу поступи,
Ни в обратную сторону с ней.
Никогда тишины не нарушу я
В этом проклятом Богом краю.
За стеной твоего равнодушия
До чего-нибудь все же дойду.
Москва Ноябрь 1984
* * *
Я долгим разлукам не верю,
Ты скажешь: забудь, пора.
Ты молча закроешь двери,
Ты будешь жива, мертва.
Ты тихо рукой коснешься
Заснежья пустых окон.
Ты искренне отречешься,
Ты скажешь все он, все он.
А он ничего не скроет –
Зарекся не дорожить.
Ему ничего не стоит
Свой невод из веток свить.
А там по снегам, по топям,
Там в мире земных сует,
Ему ничего не стоит
Сказать Богу «да» и «нет».
Ноябрь 1984
Невский проспект
На имена, на почести, и крови
Знакомый запах, чтобы не забыть –
Людским родством назначено такое,
Одно и то же в муках повторить, –
На времена, на кладези, на тропы,
На цвет цветка, на правды горький вкус,
На буйство красок, масти и породы
Мир не делю – по улице пройдусь.
Высоки стены и прочны ограды,
Далёк от бед беспечности недуг.
И день, и ночь в трудах своим обрядом
Земля свершает свой привычный круг.
Не много сказано в словах и в песнях спето,
От вечных истин больше устают.
Не много туч достанется рассвету,
Здесь никого на пристанях не ждут!
На власть имущих, и на власть держащих,,
Равно, не в меру, лишь бы не устать,
Одна беда – безмолвье крепко спящих,
За неспособность многое прощать.
Как повезет – везло не так уж часто,
Нам вечных уз никто не обещал,
Затем прошу – во имя дружб и братства
Снимите руку с моего плеча.
1984
|
