Рёбра клетки врезаются в чуткую плоть от рожденья до первых мук казни. Клетка тела свободы душе не даёт, шкура прОклятая дорогая –
до забоя оценена… Подошёл срок – первый раз ощутит тельце волю, белый свет – миг, два, три…оглушающий ток чёрным сделает солнце от боли…
Сколько срубишь за мех, поистратив гроши, господин зверофермы владелец? Но не жизни, а смерти скорей – заслужить не смогли их невинные тельца!
Все отрезаны лапы – и не убежать, острым когтем не сделать помехи, бьётся в жизни ловушке, рыдает душа – плоть пока очищаешь от меха.
Как же долго, родной, он отходит с костей, будет впредь греть чужие…На жизни сэкономил ты – так умереть дай скорей… Но плач роботофермер не слышит.
На плечах – миллионным молчаньем кричит, помня жизни боль, клок мёртвой шкуры… На свой ад принакупишь алмазный гранит, на остаток – гашиша закуришь…
Сотни лет мало солнцу давать белый свет – озарить час пред смертью, как вечность. Объяснит, что желаннее ста жизней смерть, снизойдя к слабышам, Человечность!
Жир свой греешь чужим мехом, кожей чужой; чьим-то мясом наполнив утробу; отравив сто подопытных – крем готов твой: снимет с фейса печати пороков…
В зеркала посмотри сквозь алмазную пыль – кровь сочится за ворот, на плечи… Из мехов жизнь твою тоже вырвут в утиль: ты ль не знаешь, что есть – Человечность? 14.06.2016
|