Драка, или Казачьи заповеди

В смородине, за дровяным сараем –
Невнятный шум, треск веток и возня.
Хозяин-ветеран, хромой и старый,
Был в удивленье: «Что тут у меня?»

Зашёл за угол – перед ним картина
Самозабвенной драки пацанов:
Мелькают только руки, ноги, спины,
С дыханьем хриплым, но молчком, без слов.

Лишь жалобно хрустят со стоном ветки
Да поднялась завесой сизой пыль.
«Стоять, – прикрикнул грозно, - малолетки!
Вас кто ломать смородину просил?!»

Поставил пред собой: «Красавцы, право!
Из-за чего затеян тарарам?
Кто начал драку?» - смотрят в пол упрямо,
Размазывая юшку по щекам.

А дед своё: «Эх, вы! А как же дружба?
Как объяснить поступок ваш дурной?»
Один прокашлялся, сказал натужно:
«Так мы за честь», и лишь кивнул другой.

«За че-е-сть? Ну-ну! Не понимаю, братцы!
Поведайте подробно старику,
Какая честь вас заставляет драться?» -
«Казачья, деда, честь, что берегут!»

И прорвало! Наперебой, торопко,
Захлёбываясь, путаясь в словах,
Заговорили, поначалу робко,
О доблестных кубанских казаках.

Все заповеди строгие казачьи
Назвали, не споткнувшись ни на чём,
На лицах перемазанных ребячьих
Глаза горели праведным огнём:

«Поспорили мы, деда, что главнее:
Отчизна наша или наша честь?»
Старик подумал и сказал: «Вернее,
Что честь – защита Родины и есть.

Для казаков Отечество – святыня,
И так же святы честь, семья и долг.
А вы марш в баню! Вроде, не остыла…
Изгваздались-то…» - и вернулся в дом.

Пацанчики взглянули со смущеньем
В глаза друг другу, засмеялись в такт…
А дед, счастливый, улыбался нежно:
«Да-а, вырастил я добрых казачат!»