Быть где-то там – у твоего зачатия,
звучать тревожной нотой над Невой,
где будущего облик запечатан
за семь замков. Чугунной мостовой
сотрутся сантиметры за столетие,
жизнь человечья тоньше – только лист
бумаги рисовой… и мне бы пожалеть, и
только к Богу выходить на «Бис!»
Но повторение – этакий перфоманс:
выстраиваем линию, сюжет, и
я дописываю ветреную повесть,
а в ней разлуки не было и нет.
Есть я и ты, чуть сбиты с панталыку…
Как прихотливы линии судьбы! –
чтоб лбом столкнуть в стратегии великой
двух тех, кому запретно рядом быть.
Всё потому, что некому Амуру
какой-то недотёпа дал стрелу,
и потому, когда с тобой умру,
то и тебе не выжить, в том и дело.
Мы умиранию обречены,
а я воскреснуть в мае обещала,
стрелой Сапсан с Октябрьского вокзала,
чтоб мы столкнуться вовремя смогли.
Где пять углов, кофейня, мокрый зонт,
крестов и колоколен отражение,
где чёрный мрамор мыслей под резцом
и за ключицей мраморною жжение,
и рисовать не хочется... Взлететь!
Забыв про сон, про ночь, про холодрыгу,
и воробейкой серенькою прыгать,
у Англетера зёрна углядев.
Согреться угольком сырым в золе,
заняться ровно, ровно, негасимо,
и купиною стать неопалимой,
и царской краской пасть на гобелен.
