Окончательный вариант
Вот дерево – могучее созданье, Возносит ветви ввысь - Орфей поёт. Начало зарождается в молчаньи И в нём преображения восход.
Из тишины выскальзывали звери, Шли медленно, но, вовсе не таясь, Покинув логова, покинув леса вязь, И не было притворства в их доверье.
Рычание не мило их сердцам, Звериное пред песней отступило, И стала им приютом подходящим
Лачуга беглецов, что скрыта в чаще: Убогий кров, прогнившие стропила. Под этим кровом ты воздвиг свой храм.
Da stieg ein Baum. O reine Übersteigung! O Orpheus singt! O hoher Baum im Ohr! Und alles schwieg. Doch selbst in der Verschweigung ging neuer Anfang, Wink und Wandlung vor.
Tiere aus Stille drangen aus dem klaren gelösten Wald von Lager und Genist; und da ergab sich, daß sie nicht aus List und nicht aus Angst in sich so leise waren,
sondern aus Hören. Brüllen, Schrei, Geröhr schien klein in ihren Herzen. Und wo eben kaum eine Hütte war, dies zu empfangen,
ein Unterschlupf aus dunkelstem Verlangen mit einem Zugang, dessen Pfosten beben, - da schufst du ihnen Tempel im Gehör.
Подстрочник
И возносилось дерево. О чистое превознесенье! О, Орфей поёт! О дерево, вознёсшееся в слухе! И всё смолкало. И в этом-то замолканьи и было начало нового, знаменованье и преображенье.
Будто из тишины сделанные, звери высачивались из проясневшего расступающегося леса, покинув логова и гнёзда, и тут становилось видно, что не из хитрости и не от страха они идут крадучись,
а просто потому, что все ушли в слух. Рычанье, клёкот, рёв стали казаться ничтожными их сердцам. И где вообще не было места, чтобы принять такое, разве что лачуга,
прикут, сварганенный из самых тёмных желаний, с шатающимися подпорками на входе, - там ты в их слухе храм воздвиг.
|