Западный ветер дул особенно рьяно,
и поднебесный гул тревожил, как стон.
С неба кропили вниз кровавые раны,
Перья и пух неслись на сизый восток.
Видно, во мгле небес творилась расправа,
Значит, мой тайный бес предстал, как бунтарь.
Может ли Высший Суд быть в чём-то неправым?
Может быть я спасу, взойдя на алтарь.
Выдохну сиплый хрип из спёртой неволи:
- Это мои грехи! Судите меня.
Мне снисхожденья нет. А он — невиновен!
Ночь загасила свет фатального дня.
Утро вернулось в мир прозрачностью неба.
Пристальный взгляд знобил сквозь форточный зев.
Бледно-пунцовый нимб кренился нелепо...
Кто там лежит под ним в багряной росе?
Пара помятых крыл висела в зените.
Душной волной накрыл бессилия гнев.
Я принесу иглу и прочною нитью
нервов своих
. . . . . . . .смогу сшить то, что в огне
недогорело и ...
. . . . . . . . . одна в целом мире...
Нежность и всплеск в крови на оклик немой —
Это был ангел. Мой. Без нимба и крыльев.
Просто вернулся домой.
|
