Я за флажки не рвусь
ни молча ни с рычанием,
а овцы рвутся пусть
свирепо и отчаянно.
Боятся овцы знать -
кто верит, кто безбожник,
кто ангел, а кто блядь,
ремесленник, художник,
кто умный, кто дурак,
не звёздный, не в полоску,
а держат овцы флаг,
который свой им в доску.
Не могут овцы знать,
что сразу за флажками,
начнёт кровь лить спецназ.
С голодными волками
спецназ он в доску свой.
Докурит папироску
и льётся кровь рекой -
чужие овцы в доску.
Бардак зло победит,
даст хлеб и мир навечно,
не важно, кто бандит.
В игре, где ум - увечье,
я против, против всех
и не хочу напрасно
зардеть за наш успех
за белый или красный.
В святом дыму кадил
все овцы, как в тумане.
Лишь ёж один бузил,
кричал: "Всех замайданю!".
Овечки напряглись.
Кривляясь обезьяной,
вопя: "Всё заебись!",
был ёжик в жопу пьяный.
Месили овцы грязь,
крестились и потели.
Один баран, храбрясь,
сказал: "Виолончели
должны стоять в хлеву
у каждого барана,
тогда лишь наяву
с небес прольётся манна".
Я против, против всех
и не молюсь по пятницам,
намаливая грех,
на каменные задницы.
В душе не страх, а грусть,
на "Наш?" - не отвечаю я,
а овцы рвутся пусть
свирепо и отчаянно.
|
