“The Raven” by Edgar Allan Poe
Однажды дома полночью тоскливой Я размышлял неспешно и сонливо. Вдруг в дверь мне постучали торопливо. -Нежданный гость, - подумалось тогда. Быть может, у кого-нибудь беда? Так поздно не стучались никогда».
Декабрь стоял унылый и холодный, А угольки в камине старомодном Готовы обогреть кого угодно. Я думал о Леноре, как всегда, Она – моя нетленная звезда, Я с ней бы не расстался никогда.
А трепет шелковистой занавески Был признаком беды довольно веским, Мне страхами делиться было не с кем, И я поднялся, думая: -Ну, да, Не зря явился поздний гость сюда, Хоть с ним я не встречался никогда.
-Сэр, - я сказал, стеснение отбросив.- Или мадам. Сейчас уже не осень. Входите, будьте гостем или гостьей, Вино для Вас найдётся и еда. Я дверь открыл, за дверью – ни следа, Как будто не стучались никогда.
Стоял я долго, вглядываясь в темень, По небу хлопья снежные летели. Кто Вы и что Вы мне сказать хотели? -Ле-но-ра! – прошептал я по складам, И эхо, предлагая лишь гадать, Растаяло, умчалось в «никогда».
Захлопнув дверь, я сел, душа горела, И тут же вновь услышал стук несмелый. И тут я понял, что ошибку сделал: Не в дверь, - в окно сигнал мне ветер дал. Я моряком был прежде, господа, И ветра не страшился никогда.
Я ставни распахнул легко и споро, И в комнату вступил крылатый ворон, Надменный, чёрный, с королевским взором, На бюст Паллады вспрыгнул, как в гнезда Уют привычный. Сел там без стыда. С таким я не встречался никогда!
-Вам следует подстричь хохол Ваш, птица, Неплохо бы, пожалуй и побриться, Народ таких взъерошенных боится. Как Ваше имя? Стоит мне гадать Или от Вас услышу без труда?» Ответил ворон кратко: -Никогда!»
Я удивился ясности ответа. Не очень-то учтива птица эта, Нет от неё мне ни тепла, ни света. Конечно, имя птицы – ерунда, Да и какая может быть нужда В таком созданье с кличкой «Никогда»?
Я, правда, бормотал в пустой надежде: Такие птицы здесь летали прежде, Но улетели к югу в климат нежный. Они Вас ждут, уверен я. Туда Вы в тёплые помчитесь города». Но птица отвечала: -Никогда».
Я, потрясённый этой грубой речью, Подумал: -Больше хвастать птице нечем, Но ворон для людей почти что вечен,- Ведь он живёт векА, а не года, Он будет долго каркать, вот беда, Заученное это «Никогда».
И, в бархатном своём вращаясь кресле, Я вдруг подумал: -Улыбнуться если И, например, потешить птицу песней?» Я улыбался, пел, ответа ждал, На ворона призывно взгляд кидал, Чтоб только не услышать «Никогда».
Я вышел из себя и крикнул злобно: -Такая краткость грубости подобна, Раскрой же клюв и расскажи подробно, Ты, видно, хочешь, чтобы я страдал? Ты от Леноры прилетел сюда?» И вновь ответил ворон: -Никогда».
-Пророк ты или дьявол, или птица,- Сказал ему я. –Можешь поделиться,- С Ленорой как в раю соединиться? Могу послать я весточку туда, Чтобы ждала, что мы не навсегда Разлучены?» Он молвил: -Никогда».
Я выскочил за дверь и крикнул в небо: -О, Б-г, я во вражде с тобою не был, Скорей отсюда ворона востребуй В подземный мир, в подводный, хоть куда,- Земля его сокроет иль вода Пускай!» Но ворон каркнул: -Никогда».
И он сидит попрежнему над дверью, Меня своим надменным взором меря, И я в своё спасение не верю. Душа моя, что так была горда, Отныне Небу и Любви чужда. С Ленорой я не буду никогда.
|