«Люблю тебя всем сердцем, милый».
Ты начертала, при свечах,
Ночи московской и унылой
Горящих звёзд на небесах.
Как написала ты красиво,
про твои чувства, во словах,
что даровали тебе силы,
души, уничтожая страх,
который грузом томной неги,
женского сердца бытия,
ты раскрывала, для утехи,
губами влажными дразня.
Я долго буду тебя помнить.
Сфотографированный вид,
чтобы своей судьбой заполнить,
любови сладостный магнит,
чтобы забыть всех, кто со мною
был раньше, в пламени огня,
те лица я уже не вспомню,
хоть не скрываю от тебя.
Тобой сегодня я тоскую
и звёздной ноченькой не сплю.
К твоему образу тяну я
Ручонки, словно к алтарю.
И пусть на небе нас венчают,
я буду чувства охранять.
Голодным псом мои печали
пусть поглотит сия напасть.
Хочу тонуть в тебе, родная,
стихи хочу тебе писать.
Гипотетического рая,
пускай скрипит любви кровать.
Её я смазывать не стану,
чтобы звучала та струна,
которая излечит рану,
летящая в тебя стрела.
Опять с тобой мы смотрим мимо,
Боясь глазами испытать,
то, что нам так необходимо,
чтобы слезами воскрешать.
свои черты, свои манеры
провинциального пера
свои бескрайние химеры
пожарами глубин костра.
Тебя увидел в белом платье,
своих московских дивных снов.
Твой образ у моей кровати
всю ночь мне даровал покров.
И пальчиками ты водила
по моим светлым волосам,
как будто бы, спешили силы:
«Испей любви моей бальзам!»
|
