***
Отслоняя занавеску, ломится зима в сторожку, режа ветром, как стамеской, и кидаясь белой крошкой.
Я включу обогреватель, запеку на нем картофель и умну его, читатель, проводив горячим кофе.
Шуток я шутить не буду с этой бледной истеричкой. Завалюсь и позабуду, ухо защитив затычкой.
Пусть трясет железной дверью! Пусть буянит, коли надо! Утром злость ее промерю, только утром, буду гадом.
9.12 2013, охрана
Утопия
«Мы не должны шить себе саван» - некий духовный писатель.
Стыдно грустить из-за всемирной беды, грызть и себя и других вполне выносимой мыслью о вероятном конце истории. Неблагочестиво скорбеть над конвульсиями существа, которое было тебе не более чем всем…
Вытер я нынче утром слезы капитулянта и сочинил простецкий сюжет, чтоб утешаться им, если станет невмоготу.
20 403 год. Солнечная система цветет и пахнет. На небесных телах колонии бывших землян, ухитрившихся втиснуть оранжереи в каждый квадратный метр. Воду теперь добывают из звездного света. Выведены породы бескровных животных и птиц, произрастающих на невысоких кустах, чьи семена раздаются бесплатно. Ни мясо, ни рыба, ни овощи то есть. Пищей довольны вегетарианцы, скоромники, взрослые, дети.
Нефть не нужна, нет ТВ и желтых газет.
Взаимовыручка и пониманье между людьми беспрецедентны. Ноль эгоизма, гордыни, обмана. Деньги забыты. Классов и каст, правителей и государств старик не упомнит.
Настала гармония всечеловеческой космосемьи.
Многообразны досуги, народные промыслы, их проявление и самобытность.
Каждый отныне и гений и гениев друг-почитатель.
Истреблены недуги рассудка и тела.
Совесть без пятнышек и червоточин.
Век человеческий тысяча. Собачий, кошачий по триста.
Ученым порой удается с реинкарнацией сладить, что удлиняет бесценную жизнь в два-три, а то и четыре раза.
Нету резона в горе и суициде.
О, безусловно, никто не собирается шить себе саван!
Правда, в духовных писателях тоже толку не видит больше никто.
Лучше пойти на футбольное поле, позависать в галактическом Интернете
либо из бара безвредный достать алкоголь, чтоб оприходовать на пикничке где-нибудь на Ганимеде, куда добираться – как тьфу.
14 декабря 2013.
Теневая полоса
Мой кораблик застрял в бутылке, и не вынешь теперь никак. У него не волна – опилки, костенеющий полумрак.
Мачты сломлены. В штиле виснут без желания паруса. Как торосами, плотно стиснут. Нехорошие чудеса.
Укоризненной постной миной через стенки его не мучь! Сам бы справился он с причиной, если б к ней подбирался ключ…
18 декабря 2013.
Серенада влюбленного бизнесмена
Ты совершила рейдерский захват сознанья моего. И я не виноват, что добиваюсь только одного:
растить первоначальный капитал контактов наших и партнерских встреч, всех слов твоих и взглядов драгметалл в надежном сейфе для себя сберечь
и любоваться им наедине, когда стемнеет за моим окном и лампы на движение одне помигивают, защищая дом.
Что мне Багамы, что Египет, что мартышки в сауне, что договор на три лимона?.. Ты или никто! Пусть будет твой вердикт нескор. Клянусь валютой, пластиком, клянусь пакетом ценных, деловых бумаг: коль скоро в бизнес я с тобой впрягусь, не подведу. Вступай со мною в брак.
Ноябрь 2013.
Винни Пух и Брайан Джонс: абсурдная история
Брайан Джонс, британский белый музыкант, приобрел поместье некоего Милна. Говорят, он «Винни-Пуха» написал; говорят наоборот, что Винни-Пух создал имя Милну, до тех пор безымянному, как Божья тварь в день творенья. Версия и та, и другая выглядит нормально.
Ну а Брайан Джонс, британский музыкант, с детства почитатель Винни-Пуха, ритм-н-блюзом заразился вдруг при контакте с чумовой пластинкой черного и подцепив микроб, что косил вчистую молодняк в городах и весях лет пятнадцать.
От него погиб и Брайан Джонс. Говорят, что кинулся в бассейн, соблазненный лунным отраженьем, круглым, будто шарик Пятачка, перед тем для храбрости всосав кокаин с шотландским виски.
Говорят, версия имеется новее: Брайана со злости утопил нанятый прораб, что для него перестраивал усадьбу Милна.
Капитально неформал достал дяденьку консервативных взглядов. Не стерпел - и вот…
Плашмя лежал рокер, словно плюшевый медведь, на голубоватом дне бассейна.
Милна тень с рыданьем прочь неслась.
Иа разбирался с чайной розой.
Декабрь 2013.
О Европе, или 1812-й
Зима. Французы драпают. Как могут. Двунадесять языков прут назад, опрокидывая сани, тая в снежной прорве той страны, которую намеревались покорить…
С отрядом в Дорогобуж Муравьев спешит и натыкается на лагерь, где несколько вояк Наполеона засели в необычном шалаше. Солома, ивовые прутья, а по бокам иконы без окладов – святые, Богородица, Господь – заместо стенок, значит.
Где-то рядом разорили монастырь, спалили храм, перекололи насельников его, забрали утварь.
Питомцы просвещенья и культуры отгородились от мороза образами, перед которыми поклоны клали отсталые смешные дикари.
Был вынужден позволить Муравьев тулупам и лаптям, оцепеневшим от кощунства, предать огню шалаш, иконы, европейцев, их осквернивших.
А буде кто наружу пожелает, дубиной гнать обратно эту блядь.
30.12. 2013.
Сентиментальная ода
Красные, синие, желтые, розовые и зеленые скачущие огоньки. Словно иголочки колкие, с елок и сосен осыпались на новогодних каникулах сладко-хмельные деньки.
Словно сквозь марево слезное, дождики, ртутно дрожащие, ватки, гирлянды кругом. Сантиментальное поздно мне вон за ворота выталкивать. Пусть его душу царапает, нежит своим чередом.
Милое, каждогодичное с риском запоя язычество, святость бесспорна твоя! Словно варенье клубничное, тапочки – символ уюта, под карнавалом таишь ты жалобно и целомудренно нитяный пульс бытия.
Вот осечется, и нет его. Друг ли, родители, женщина, кто из них может нам дать клятву, что нет рядом третьего, словно тот рыцарь у Бергмана, бледного и круглолицего, взявшегося за печать?
Гостий пахучих питомников вынесут к мусорным бакам, словно нагие венки. Будет февраль. Будет тоненький голос ничейный над ними, больше не к ним адресованный – к нам: «Вот и все, чудаки»…
1 января 2014.
***
Экое слово – «литература»!..
Я твой собеседник, не боле. И этого предостаточно. Довольно для нас обоих того, что тебя я выбрал, ты выбрал меня, поверь,
на шаре земной юдоли, где все мы транзитные гости без прав и без мест посадочных, и вот-вот откроется дверь.
2 января 2014.
Набросок
Одна знакомая напоминала мне белую мышь с розоватым носом, рубиновыми глазенками, нечаянно пострадавшую в лабораторном эксперименте:
ей вынесло мозг, без остатка, весь.
На этом кончается сходство. Животное скоро пропало бы, а у нее все шло хорошо.
Особенно нравилось ей плясать на офисных пьянках и корпоративах. Директору она заявляла: «Меня от работы прёт»!
И однажды, когда затошнило меня от мышиного ужаса, предложила, водя розоватым носом задорно, помощь психолога, коим считала себя, имея диплом с 3-месячных курсов.
Декабрь 2013.
Гимн
У трона моего Владыки Все искры бытия, весь хаос, прах веков. А выше трона моего Владыки Лишь повторенье тех же черт, Что у Него.
Лишь сам Он, Триединый, Неделимый, Блаженный и Простой, Недосягаемый, Непостижимый. И кто приблизит нас к нему, если не Он? И кто заставит отвечать земных владык? И кто поставит на колени всех надменных? И кто тебе утрет слезу, в конце концов, Отняв теперь, чтоб даровать всегда?
У трона моего Владыки Обиды нет, придворных нет, шутов. Сады и реки, Облака, луга – Лишь красота и дети, Что поют Отцу хвалу Открыто, незамысловато.
А Время расширяет горизонт.
5 января 2014.
|