Я знал её губы в любви.
Я знал её тело, а разврате.
Я видел, как стонут огни
В глазах, что трепали ей платье.
Я знал её утром и днём.
Знал вечером её и ночью.
И жаль, что уже не споём
Мы песню осеннею строчкой.
Я знал, как любила она.
Во мне, растворяясь порочно.
И как мне шептала слова
На ушко прощальною ночью.
Женою хотела мне стать,
На утро мне гладить рубахи.
Как жаль, что мне не описать
Божественный танец сертаки.
Мы просто любили и всё.
Стихами слова заливали.
Друг друга уже не спасём.
И в парк покатили трамваи.
На Чистых осенних прудах
Я помню, как щёки горели.
И холодно было слезам,
Когда фонари меня грели.
Пусть листья кружатся, летят.
И пусть те года улетают.
Я знаю, что был виноват
О том, что живу и мечтаю.
О том, что любить не умел
И что не ценил её веру.
И ставлю всегда я в пример.
Её сладострастия меру.
Наверное, мне одному
Остаться придётся на ужин.
Терзать молодую жену
Любовником быть, но не мужем.
И портить страны генофонд
Своей бесшабашной моралью.
московский убогий бомонд
Окутан гламурной вуалью.
Как трудно любовником быть
Листая свои мемуары.
И в разные стороны плыть
Собою, сжигая пиары.
А я ведь рождён для семьи
Примерным отцом быть и мужем.
Терзая красотку в любви
Я знаю, что ей я не нужен.
У ней есть простая семья.
Мужчина, ребёнок и кошка.
Но тратит она на меня
Свою неуёмности ношу.
И пусть я рождён для неё.
Я знал её губы в любви.
И жаль что уже не споём
Мы песню счастливой семьи.
Я просто рождён для любви
С которой не быть уже вместе.
Тону я в прекрасах струны
Моей Визави поднебесья.
|
