Солнце тянется к закату, я иду к родному брату. Брат сидит и смотрит «Время», на лице похмелья бремя. Пьёт с утра, душа болит, у братана жалкий вид. Толи он в запое хлещет, толи белочка мерещит. Может брат познал себя, белки хвостик теребя. Я ему налил стакан. От души мы с ним хлебнули, белку эту в ж… пнули. Пусть себе летит за шкаф, Архимед бродяга права. Сколько влил, и столько вылил. Сколько клал, а сколько стырил. Вот и брат мой слесарит, часто так душа болит. Там нальют, а там заплатят. Аж слеза порой накатит. Выходные проболтали, пол получки промотали. Что ж такого, брат родной. Он же слесарь, не портной. Солнце за нос утро тянет, понедельник не обманет. С пионерской зорькой встали, на работу поканали.
|