Витают, порхают; порхают, витают.
Махаоны, капустницы, селены, белянки, павлиньи глаза, урании, бражники и нимфалиды…
В перламутровостёклой оранжерее щекочутся усиками, расправляют махровые приспособленья для планирования с цветка на цветок.
Вот так и вот эдак, вот так и вот эдак
усердно крылышкуют золотописьмом.
Соперничают, соревнуются (без поводов даже)
стрекаются, жалятся в дивном своем беспорядке,
трещат, свиристят и скрежещут, грозятся узорами, друг дружке показывают иллюзорные представленья.
Но в полном разгаре спектакля – явление мрачного энтомолога с сачком здоровенным, смахивающим на знамя. Наискось вышито огненное: «Идея».
Хлоп-хлоп: собирает танцующих ловко, как спелый крыжовник. А те приближаются, мчатся тысячами облепляют сияющий светоч…
Набрав сколько нужно, спешит наколоть на булавки самых красивых и крупных. Пополнить коллекцию, перед коллегами похвалиться.
Полусутки спустя в перламутровостёклой оранжерее оформляется выводок новый. И с ним новый бал, и все те же беспамятные пируэты, и то же роенье взахлеб в ароматной радужной взвеси.
6.06.2015.
|