Июль сорок второго В память, как в песчаную дорогу, Лишь один из множества следов Так впечатан глубоко и строго, Что сквозь время проступает кровь...
Крутую пыль свирепый суховей Гонял просёлочной дорогой. Уже к полудню стали тяжелей Ходьбой измученные ноги.
Литые залпы гневных батарей Катились эхом, не смолкая. Вдали деревня высилась. За ней Шла полоса прифронтовая.
Траву клонило зноем до земли. Я продолжал путь с мамой. Вскоре До нас порывы ветра донесли Чужой надрывный гул мотора.
И распластав тяжёлых два крыла, Немецкий самолёт надменно Летел с повадкой хищного орла На жертву броситься мгновенно.
И ни одной живой души окрест. Лишь степь, как серый цвет гуаши, И чёрной тени искривлённый крест На жизни двигается наши.
Куда бежать, когда курок взведён И контуры в прицел вписались? Мы, не скрывая страх, к земле вдвоём Телами, как могли, прижались.
В зловещем рёве закипела пыль, И до сих пор в висках клокочет. Перед глазами в пламени ковыль И сталь осколков вдоль обочин.
Когда у нас на сердце отлегло, Мы видели - стервятник грозно В упрямом вираже лёг на крыло, Чтоб улизнуть пока не поздно.
На небе появились облака Белей, чем птичье оперенье. Шли истребители издалека Врагу отрезать отступленье.
|