Лохматый. А шерсть словно тЫрса*, С таким же поклоном земным. Я помню, как он приблудился, Во двор мой, в начале весны –
В глазах воспаления алость... Голодный... и лапа в грязи... Но всё же, как мне показалось, Он вовсе не хлеба просил.
Во взгляде затравленном влажно Блестело его – "почему": Здесь так одиноко и страшно, И так безнадёжно ему?
Больные глазенки расширив, Взывала щенячья тоска: А есть ли любовь в этом мире? И где ее божья рука?..
Любовь... Эта странная сила, Что сердце живое влечёт. Так есть. Так, наверное, было. Когда-нибудь будет ещё...
Да только любви той на вырост, Ты, Господи, нам не ссудил...
Щенок на руках моих вырос. Из рук моих ел он и пил.
Мой пес, мой дружок, мой попутчик, Здесь легче прожить не любя, И может быть, было бы лучше Прогнать от порога тебя.
Тогда бы не стал я, невольно, Так глухо и проклято слеп, Когда отвернувшись, позволил, Одеть на тебя эту цепь.
И не был, наверно, в ответе За то что ночами ты выл. За то, что твой мир стал не светел. А мой оказался не мил…
Пять лет прячут день тот "вчерашний", Но гложет вопрос – почему, Нам в жизни бывает так страшно, Так больно, и мне, и ему?
До вздоха, до стона, до хрипа, До горькой всю ночь напролёт, Опять предо мною про выбор Вопрос этот вечный встаёт.
Бутылка, блокнот, папиросы. И память от прожитых лет. Вопросы, вопросы... вопросы… Вот только ответов всё нет. .....
тЫрса* - степной ковыль.
|