Ушла. Осиротел любимый медвежонок,
Нахохлившись сидит один в своем углу,
А месяц за окном невыносимо тонок,
И лунный свет, как шрам, прорезан на полу.
Никто, никто теперь игрушку не обнимет,
И не уложит рядышком в кровать.
Холодный лунный блик в глазах слезами стынет,
Он никогда не спал, он не умеет спать.
И он лежал во тьме, сердцебиенье слушал,
Твой плюшевый вассал, мохнатый визави,
И лился шепот твой в игрушечные уши,
О том, как жизнь страшна, как много в ней любви.
Испачканный живот, отпоротая лапа,
Зачем так много ног вчера пришли сюда,
Но нет, не плачет он, он не умеет плакать.
И повторять себе, что больше никогда…
|
