Эх, весна, червоно солнце, что ты трёшься у оконце. Я давно уже проснулся, тихо матом чуть ругнулся. Крест рукою осенил. Кто-то к шкафу поманил. Ну конечно, выпил чарку, грех сегодня не принять. Даже тёщу, мать-овчарку, после пятой лез обнять. Яйца красил шелухой, тут уж был совсем бухой. Закусил кулич слащавый. Шипром прыснул нос прыщавый. И пошёл сватов христосить, вечно черт их где-то носит. Сват и сватья в губы лезут, куличом своим трясут. Знать не мало пригубили, пьяный бред один несут. Детки шипко расходились, словно трактор тарахтят. Бьются яйцами как лбами, тихой жизни не хотят. Солнце дрыхнет с петухами, я свата домой несу. Если будет в состоянье, чарку утром поднесу. Если ОН воскреснул к пасхе, то народ потом созрел. Православный верит в сказки, значит Кто-то так хотел. Эх, весна, петух залётный, в темя утром клюнет нас. Просыпаться с пьяни стрёмно. Видно грянет звёздный час. Скажешь, друг, а где же ласка? Так, товарищ, нет её. Получилась та огласка, породив нытьё моё.
|