Человеку от времени время в небеса бы нырять не мешало для того, чтоб течение видеть животворного звона планеты. Чтоб откуда приносится вызнать – и открытия радостный трепет, и оскомина яблок змеиных, и меньших наших братьев судьба… Как река, впадал вихрящийся в свете локомотивного прожектора белый снег в черноту ночи. Переливались по шпалам ручейки поземки. Шикали деловито оледенелые "дворники". В зеленоватом сумраке кабины ходили жаркие волны от калорифера. Убаюкивал, успокаивал под перебой стыков приглушенный рокоток дизеля. И вело же, уводило это спокойствие в сон-небытие! И намеренно громче предостерегал помощник машиниста: "Скорость по перегону восемьдесят километров в час"… И повторял эти слова машинист, намеренно накручивал заводные пружинки часов, своих и на скоростемере, ненужно сверял минутки, приподнимался на сидении или придумывал что-нибудь еще, чтобы не отдаться ласковому сну-злодею. Резервный тепловоз, как трехглазое ревущее чудовище, плавно ворочался в тесных берегах, обозначенных заснеженным ельником. Вдруг за очередным поворотом светлый поток охватил беспокойную фигуру огромного лося. И немедленно длинный басовый посыл, – машинист надавил рычажок тифона, – заставил бородача, взбрыкивая и забросив на спину рога, устремиться по шпалам наутек. – Куда пошпирлял, куда, дурачище? В лес уходь, в лес! – не вытерпел, ероша волосы, молоденький помощник. Машинист степенно ответил: – Наверно, волки на линию выгнали. Хочет на свету от них оторваться, – и повернул рукоятку прямодействующего тормоза. Лось, почувствовав отставание стука и света, тоже замедлил свой бег, но, несмотря на свистки и перемигивание прожектора, с пути не сходил. Вот он выскочил на мостик, перекрывающий небольшой водоток... Эх, не удержался! Когда они подъехали ближе и после остановки опасливо приблизились к зверю, его передние ноги болтались под мостиком, а задние били и скользили по брусьям. Лось, упираясь грудью, силился встать, мотал рогами, разбрасывал с волосатых губ пену. – Что делать будем? – Не подпустит, черт! – А если на вожжах? – Каких таких?.. На шлангах? Давай! Люди стащили прорезиненные рукава противопожарной установки, захлестнули, далеко обходя, бьющегося зверя под грудь. Концы завели и закрепили в вырезах путеочистителя тепловоза. – Давай по-тихому! Локомотив попятился. И вот стоит уже, дрожа и благодарно поблескивая глазищами, зверь на ногах, вот переступил на обочину. – Ай, молодца! И ноги целы, так что ли, лох-лохуля? – Почимчикувалы! Бувай! Когда чуть отъехали, помощник машиниста прошел в заднюю кабину и включил прожектор. Лось, опустив рога, будто надвинув шапку, упрямо рысил вслед за теплым и светящимся чудовищем…
|