Написано на "Грелку" по фразе Уоттса "It's only dark when the lights are on"
(осторожно, неформальная лексика)
Век двадцатый на исходе, мир шагает в жопу смело, а у Черной речки, вроде, вновь разборки с огнестрелом. Двое - лысые красавцы, с портаками на лодыжках. На курках застыли пальцы - щас кому-то будет крышка. Пялят зенки, измеряют, у кого длинней харизма. Вдруг, как гром из-под сарая, вышел призрак коммунизма. С виду - просто мужичонка, только телом чуть прозрачен, волос тонкий, голос звонкий, нос неровно присобачен, бакенбарды, зуб железный, сбоку торба с провиантом...
- Эй, иди сюда, болезный, будешь нашим секундантом! - подозвал один из лысых, покачнув своим "макаром". - Да не ссы. Чё смотришь крысой? А должОн - Комнемухтаром.
- Что бояться? Чай, не Троя, - призрак выдохнул устало. - Только обсудить бы стоит приращенье капитала. Пожимать не будем руки, не привык я к реверансам, в общем, со ствола по штуке и, конечно же, авансом.
- Ты дурак? - вдруг вопрошает дуэлянт второй, с "тэтэхой". - Я плачу, Сергун стреляет, после дохнет сам от смеха, шо такая вышла пруха. Питер, шо и так не дышит, станет, как Ван Гог Безухов - без понятий и без крыши. И повадится босОта (на подъезд - четыре поца): налетай кому охота, и греби, шо попадется. Город уберечь от дури, от свободы окаянной, есть лишь две кандидатуры: я и Серый, брат названный. Город должен быть сношаем от Невы и до окраин. Мы тут, собственно, решаем, хто на Питере хозяин.
- Да понятно, херовато стало всаднику из меди, но вы знаете, ребята: не подмажешь - не поедет. Заплатите и лупитесь, как боксер в чужую грушу. Мне командовать: "Сходитесь!" - это тоже грех на душу.
- Чё? "Сходитесь"? Нихуя ты, дядя, книжек начитался про как Пушкин здесь когда-то, вроде, с Лермонтовым дрался. Никаких не будет сходок, на рамсы прошла охота. Хватит танцев для народа - все по гамбургскому счету. Видишь (это Серж с "макаром", если кто не понял в лицах), пристрелить тебя задаром проще мне, чем расплатиться. Так что, будешь ныть, мудило, - разорву, как два баяна, только прежде б подфартило укокошить корефана. Всё, надеюсь, ты набзделся, дашь сигнал нам с Николаем: вон лопата, рядом рельса - ёбнешь раз, и мы стреляем. Понял? Раз, но о-очень сильно. Говорю тебе, мудило, ты, короче тут, смотри мне, по понятьям чтоб всё было.
Cам меж тем сроднился с мушкой, будто с нею в симбиозе. Да и Коля мает пушку, пальцем по курку елозя, грезя, как втирает свите тему по духовным скрепам. Шутка ль - на кону весь Питер, и вся жизнь к нему прицепом. Масть попрет как в темпе вальса, шо там гром в начале мая...
Вдруг наш призрак оказался за спиной у Николая.
- Что за день, спасибо, Цельсий. Ну-ка, Коля, где карманы? Ты давай там целься, целься, я авансик сам достану.
Кошелек извлек, не глядя, деньги вытащил по-свойски, и с прицелившимся дядей обошелся по-яойски.
- Зашибу, пиздюк ты старый! - Коля прорычал, зверея. Тут, таким же вот макаром, призрак приласкал Сергея.
А потом поднял лопату, пошептал над нею что-то, глядь, и в пальцах узловатых черный ствол от пулемета.
- Всё, козлы, кончай стреляться. Тоже мне, нашлися баре - щас набуцкаю под яйца, как рассейский пролетарий. Ну-ка, блядь, упал-отжался, пукалки кидайте в реку. Что там сказано у Маркса? - Все для блага человека! Только ж вы, как в древнем Риме: власть и похуй на народец. Как ты, Серый, там? "Смотри мне"? Сам смотри себе, уродец. В общем, так, зовёте кодлы, напрягаете харизмы, говорите: "это во, бля, брат наш - призрак коммунизма".
Не прошло и получаса, как приехали две группы: вольвы, цепи, прибамбасы, стрижечки a la zalupa, горы мышц немой угрозой, плотно сжатые хлебала...
Встал дедок, как Ленин, в позу там, где солнце не мешало. И сказал:
- Ну что, бандюги, будем мы за счастье драться. Жизнь всегда идет по кругу - год две тысячи семнадцать на носу, кто цифры знает; я скажу, что делать надо, несогласных - расстреляю: по хламиде и монада. Ежли кто ушами хлопать будет, как крестьянин мурси, то втолкую через жопу - вон Серега с Колей в курсе. Поперед мир новый строить - надо старый весь разрушить, и без всяких там простоев с околачиваньем груши, Всех, чье место у кормушки, можете мочить в уборной, как сказал сам А.С Пушкин, труд не пропадет ваш скорбный. Всем, чье место у параши, не курить и не колоться, чтоб могли потомки ваши "Грелку" шпарить по Уоттсу.
- Дед, а не боишься пули? - кто-то встрял. - Вот щас как грохну...
- Я-то призрак, мне-то хули, а тебя шмальну - не охну. Те, кто на слабО ведется - идиоты и дубины, мне ж хоть Мендельсон хоть Моцарт - все сценарии едины. Потому сомненья - нахуй, пушки в зубы и к баранкам: прежде почта с телеграфом, и конечно, с Центробанком. А потом, под песню Коца*, отъебём всех поэтапно...
Тут как сверху жахнет солнце слишком ярко и внезапно! И лишь только свет вцепился жадно в лысые затылки, призрак потемнел и слился, как чернила из бутылки.
Вот такая, братцы, сумма технологии марксиста, можно и мораль придумать, но на кой вам моралисты? Всё пошло своей дорогой, все пошли к своим баранам, только Николай с Серегой друг на друга смотрят странно, всё проекты обсуждают, сидя рядом на диване (до утра порой бывает), и блядей не возят в баню.
Между тем года мелькают, год семнадцатый все ближе, я на "Грелках" пролетаю, как фанера над Парижем. Забурев, восток стремится западу поставить клизму.
Но гуляет по столицам грозный призрак коммунизма...
--------------
* Интенационал, если кто не помнит
|
