Уважаемые читатели! Рады предложить вашему вниманию интервью с Михаилом Роммом, ставшим победителем нашего конкурса "Гимн женщине". А также подборку стихотворений, любезно составленную самим автором. Вопросы задавал Олег Жданов.
-МИХАИЛ, КОГДА ПОЯВИЛИСЬ ПЕРВЫЕ СТИХИ? ПОМНИТЕ ЛИ ВЫ, ЧТО ИМ ПРЕДШЕСТВОВАЛО? В ОСНОВЕ РАСПОЛАГАЛОСЬ ВНЕШНЕЕ СОБЫТИЕ ИЛИ ПЛОД РАБОТЫ ВНУТРЕННЕЙ? МОГЛИ БЫ ОНИ НЕ ПОЯВИТСЯ?
- Первые стихи, осознанные как поэтическое творчество, - 1976 год.
Отлично помню. Предшествовал 15-й день рожденья. Встреча с друзьями из художественной школы.
Это была последняя капля. До этого было три года активного общения с моим учителем литературы: дополнительные занятия по русскому языку.
Думаю, появление стихов было совершенно неизбежно.
-В КАКОЙ СРЕДЕ ВЫ РОСЛИ? КТО БЫЛИ ВАШИ РОДИТЕЛИ? СООТНОСИЛИ ЛИ ВЫ СЕБЯ В ЮНОСТИ С "ПОКОЛЕНИЕМ ДВОРНИКОВ И СТОРОЖЕЙ"? ИЛИ ЖЕ НАОБОРОТ, ВЫ БЫЛИ, КАК СЕЙЧАС ГОВОРЯТ, УСПЕШНЫ?
- Я рос в небогатой семье. Мама бухгалтер. Отец работал инженером. Он умер, когда мне исполнилось 11 лет.
-ДА, ОЧЕНЬ НЕПРОСТО ВСПОМНИТЬ ПОЭТА, ВЫШЕДШЕГО ИЗ БОГАТОЙ СЕМЬИ. ТЕМ БОЛЕЕ, ЧТО В СССР БОГАТСТВО СЧИТАЛОСЬ В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ ПОРОКОМ.
МИХАИЛ, А КАКИМ ВАМ ВИДИТСЯ СССР ТЕПЕРЬ, СПУСТЯ БОЛЕЕ 25 ЛЕТ ПОСЛЕ ЕГО РАСПАДА? ЕСТЬ ЛИ НОСТАЛЬГИЯ ИЛИ ДЛЯ ВАС ЭТО "ИМПЕРИЯ ЗЛА"? КАКИЕ ЧУВСТВА ВОЗНИКАЮТ В СВЯЗИ С ВОСПОМИНАНИЕМ? ЧТО ЛИЧНО ВЫ ПРИОБРЕЛИ И ЧТО ПОТЕРЯЛИ ИЗ-ЗА РАСПАДА?
- СССР это был тусклый кошмар. Если и есть ностальгия, то не по советской власти, а по дням моей юности. Люди удивительным образом могут жить отдельно от государства.
В связи с распадом я приобрел надежду, свободу, простор для жизни и деятельности. Что потерял? Ничего. Я всей душой ненавидел этот затхлый строй, сразу как только осознал, что прекрасная мечта о коммунизме ничего общего с ним не имеет. Произошло это в 3-м классе школы, когда меня с невероятным опозданием по тем временам, почти насильно, зачислили в октябрята.
-СПАСИБО ЗА РАЗВЁРНУТЫЙ ОТВЕТ. И ТОГДА ВАЖНО ПОНЯТЬ ВАШЕ МНЕНИЕ О СОВЕТСКОМ ИСКУССТВЕ, О ЛИТЕРАТУРЕ В ЧАСТНОСТИ. ВЕДЬ БЫЛ ПАСТЕРНАК, И ШОЛОХОВ БЫЛ. И ЕЩЁ МНОГО КОГО МОЖНО НАЗВАТЬ. ВООБЩЕ, УРОВЕНЬ ПИСАТЕЛЬСКОЙ КУЛЬТУРЫ БЫЛ ВЫШЕ, ЧЕМ СЕЙЧАС. КАКОВО ВАШЕ МНЕНИЕ О СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЕ?
-Строго говоря, никакой советской культуры не было. Было затянувшиеся надругательство над русской культурой, которому каждый противостоял, как умел. Назвать уродливый идеологический нарост культурой язык не поворачивается. Все что породила эта так называемая культура действительно оригинального это новая советская обрядность. Как ни странно, многое из нее прижилось.
-МИХАИЛ, МОЖНО ДЕТАЛИЗИРОВАТЬ ОТВЕТ ПРО СОВЕТСКУЮ ОБРЯДОВОСТЬ? ЧТО ВЫ ИМЕЕТЕ ВВИДУ?
-Имею в виду все то, что заменило религиозную обрядность. Что-то причудливо переплелось с последней, сильно исказив. Ярче всего новая обрядность проявилась в свадебных обрядах.
Специально я этим не занимался, поэтому затрудняюсь объяснить подробнее, но всякий, кто жил в это время в СССР, во всяком случае в Москве, поймет о чем я говорю. Ну и в старых советских фильмах это очень хорошо видно. Да, практически все, что не вспоминается носило отчасти обрядовый характер. Это и "красные уголки" и бочки с квасом или пивом. Чего только стоит "сообразим на троих". Действительно образовалась своеобразная уродливая, эклектичная культура со своим особенным укладом, языком, иконографией. Никакой особенной ценности всё это не имеет, даже сомневаюсь, что оставит след в магистральной линии развития культуры. Исключение, пожалуй, составляет период НЭПА и связанной с этим периодом литературы.
Это не означает, что я не признаю величайших деятелей искусства, которые творили в это время. Но все они не были выразителем "советской культуры", а оставались в русле русской и мировой художественной парадигмы.
Хотя говоря сейчас об этом, я возможно слишком упрощаю это взаимодействие. Тут можно вспомнить творчество Дмитрия Шостаковича! А ведь кроме культуры советской была еще и антисоветская.
Но никак не могу согласиться, что общий уровень писательской культуры был выше, чем сейчас. Сориентироваться было проще. Заметные художники были более заметными что ли. Но, чтобы увидеть происходящее сейчас надо рассматривать его в отдаленной перспективе. На мой вгляд, сейчас общий уровень, наоборот, небывало возрос, вот почему так трудно выделить отдельные значительные имена. Со временем, в исторической перспективе, они несомненно проступят.
-ОТЛИЧНО, МИХАИЛ! ДАВАЙТЕ ПОГОВОРИМ ОБ ИМЕНАХ. ВСЁ-ТАКИ, КОГО ВЫ ВЫДЕЛЯЕТЕ СЕЙЧАС? НАС, РАЗУМЕЕТСЯ, В БОЛЬШЕЙ СТЕПЕНИ ИНТЕРЕСУЕТ ПОЭЗИЯ, А ТАКЖЕ ПРОЗА И ИСКУССТВО ВООБЩЕ. ЕСТЬ ЛИ СПИСОК АВТОРОВ, ЧЬИ НОВЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ВЫ ЖДЁТЕ? ЕСТЬ ЛИ У КОГО-ТО ВОЗМОЖНОСТЬ ОСТАТЬСЯ В ИСТОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ?
-Понимаете, я все-таки не критик, хотя иногда и пишу о литературе. Я ведь сам автор. И по этому на Ваш вопрос напрашивается естественный, но не скромный ответ. Еще я бы могу упомянуть нескольких своих друзей. Но это настолько естественно, что не может быть воспринято всерьез. Мне, кажется, опрометчивым и не справедливым по отношению к хорошим авторам, кого-то из них выделять прямым упоминанием. Ведь мое личное мнение, это только мое личное мнение. И чем больше его уважают, тем осторожнее мне надо его высказывать.
Если же говорить серьезно, то я сам, фонд и газета "Гуманитарный фонд", которые я возглавлял в 90-е годы, а сегодня и издательство Э.РА, в котором я работаю, много занимались и занимаемся
своеобразной селекцией авторов. В частности мы работаем над проектом "Литературное имя", подробнее с ним можно познакомится на сайте этого проекта http://gufo.ru Наряду с архивными публикациями из газеты "Гуманитарный фонд" там представлен список из более чем 300 литературных имен и их интерактивный рейтинг. Имена эти отнюдь не случайные, список сформирован на базе работы экспертного совета "Гуманитарного фонда" и рекомендаций нового совета, образованно из людей, которые реально владеют информацией о значительных явлениях современной литературы. Одной из отличительных особенностью формирования этого списка является полное игнорирование регалий и текущей известности авторов, значение имеет только само творчество. По большей части в сферу нашего внимания, наоборот, попадают авторы пока малоизвестные, и нуждающиеся в поддержке. Кроме того, поскольку формирующие список эксперты относятся к разным литературным направлениям, это список еще и плюралистичен. Это и достоинство и недостаток одновременно.
Я предполагаю, что Ваш вопрос о "снижении общего уровня писательской культуры" связан с весьма заметным перекосом публичного литературного процесса в сторону так называемого "актуального искусства". Именно его повсеместное присутствие может создавать у непосвященного читателя ощущение полной деградации и гибели искусства как такого. Но в действительности, искусство и литература бессмертны. Для того, чтобы попытаться как-то ликвидировать перекос в сторону "актуального искусства" мы и создали другой наш проект - литературный клуб "Последняя среда". На базе взаимодействия этого клуба, издательства и группы энтузиастов мы учредили премию "Живая литература". Сайт премии расположен по адресу: http://lname.ucoz.ru
Сейчас подводятся итоги уже четвертого ее сезона. За время работы орг. комитета премии мы познакомились с большим количеством действительно интересных и многообещающих авторов.
Совместными силами авторов и издательства мы создали "Фонд поддержки независимого книгоиздания". Первыми изданиями Фонда стали сборники победителей премии "Живая литература". Кроме того фонд издает собственный журнал "Последняя среда", третий номер которого готовится к выходу. C этими книгами можно ознакомиться на сайте http://fond1.ucoz.ru.
- КТО БЫЛИ ВАШИ ЛЮБИМЫЕ ПОЭТЫ В ДЕТСТВЕ-ЮНОСТИ, ВОЗМОЖНО ЛИ КОГО-ТО НАЗВАТЬ УЧИТЕЛЕМ, ЧЬЁ ВЛИЯНИЕ ВЫ ИСПЫТЫВАЛИ?
И ХОТЕЛОСЬ БЫ ЗНАТЬ ВАШЕ ОТНОШЕНИЕ К НАШИМ НОБЕЛЕВСКИМ ЛАУРЕАТАМ: НАСКОЛЬКО ИХ УСПЕХ ПОВЛИЯЛ НА РАЗВИТИЕ РУССКОЙ ПОЭЗИИ? НЕ ПРИУВЕЛИЧЕНА ЛИ РОЛЬ ПАСТЕРНАКА И БРОДСКОГО В НАШЕЙ ЛИТЕРАТУРЕ?
-Любимые поэты. Ну, Пушкин, прежде всего. Жуковский, Некрасов. Было время увлечения Лермонтовым, Блоком. Очень люблю Некрасова, хотя его мало кто понимает и ценит. Школьная программа создала ему крайне негативный имидж.
Влияние, в основном от них. Ну, Мандельштам, разумеется. Ахматова. Это, так сказать, первый эшелон.
Что касается Пастернака, то выбрасывать с корабля истории я бы его не стал. Но особой теплоты по отношению к нему у меня нет.
С Бродским - более сложная тема. Хотя и к нему я отношусь, скорее, холодно.
Что касается, Нобелевки, ее ведь не за поэзию дают.
- ПОГОВОРИМ О БУДУЩЕМ ПОЭЗИИ. КАКОЙ БУДЕТ ПОЭЗИЯ ЧЕРЕЗ 50 ЛЕТ?
-Мне кажется, прежде всего, поэзия никуда не денется. Как театр, например. Более того, я убежден, что значение поэзии для личности не убывает, а нарастает. Чем сильнее на сознание человека давит пропаганда и реклама, тем больше ему хочется глотнуть чего-то некоммерческого, подлинного, так сказать. А будет она, настоящая поэзия, такой же как сейчас, такой же как во времена Шекспира или Пушкина, скажем. Меняется только сам язык и поэзия занимает в этом процессе существенную роль. Ну, и сам человек, конечно, чуть-чуть меняется. А поэзия ведь посвящена человеку: его мыслям, чувствам мировоззрению. 50 лет для таких изменений это не срок. Но со временем человек становится цивилизованние что-ли. Акценты слегка смещаются, актуальные когда темы, занимают меньше места.
Но главное остается неизменным, и это, на самом деле прекрасно.
В марте
Еще зима. Весна – немножко.
Повсюду снег еще белеет,
Но солнца теплая ладошка
Подставленную щеку греет.
Деревьям зелень только снится,
Но сны их в воздухе плывут,
В ветвях невидимые птицы
Об изменениях поют.
Повсюду проступают знаки,
Как бы штрихи на цветопробе,
Уже иначе две собаки
Барахтаются в сугробе.
Желтые тюльпаны
Три жёлтых тюльпана на фоне окна,
Зеленые выплеснув руки,
А там за окном тишина, белизна,
Там снег, похищающий звуки.
В головках тюльпанов тропический рай,
В нём птицы не умолкают,
Плывёт крокодил и кричит попугай,
И рыбок прожорливых стая.
А может, Голландия грезится им:
Весеннее солнце ликует,
И ангелы дарят цветам молодым
Божественные поцелуи.
Три жёлтых тюльпана на крае стола,
Зажатые маленькой вазой,
Где голубь косится из-за стекла
На кошку оранжевым глазом.
Алиса
Наверное, это какая-то химия –
Слышнее цвета в тишине,
И я к пустякам обращаюсь по имени,
Как кролик в волшебной стране.
Реальность дрожит за дверями незрячими –
Накопленная слеза
И тянут ко мне свои шеи ребячии, –
Заметные вдруг чудеса.
Вот контуры входов вокруг зажигаются,
И кто-то кричит за спиной.
Нора моя только еще начинается:
– Алиса, за мной!
Мороженое. Аниме
Как снежинка на землю сброшенный,
Обнажённый, горячий взгляд:
Ангел лакомится мороженым,
И от счастья крылья дрожат.
Вот колени, голени голые,
Сладок чувственных губ изгиб,
Чуть трепещут веки тяжёлые –
Не смотри, а не то погиб!
Улыбнётся, и разум побоку,
В голове золотая пыль,
Ангел линией, лодкой, облаком,
Растворится среди толпы.
О мае
Написать бы о мае, о поздней весне,
О рисунках детей на асфальте,
О прогулках ночных и о чем-то извне,
Дескать, звездные иглы, не жальте!
Только нет ничего необычного в том,
И ленивый об этом не пишет:
Крупный месяц застрял за ближайшим углом,
Зацепившись рогами за крышу.
Юн оранжевый свет фонарей-фонарят,
Где синея в обманчивом мраке,
Номера на облезлых домах так горят,
Как пророчества тайные знаки.
Вот глотаю я воздух, как будто бегу,
Ну и пусть, будут строки ничтожны,
Ну и пусть, ничего передать не смогу,
Ведь про май не писать невозможно!
Сладкий воздух
Сладкий воздух цветущего мая,
влажный воздух прогулки ночной,
смерть и боль я за это прощаю,
я за это, Мой Боже с тобой.
Потому атеистом и зверем,
грязным циником, скептиком злым,
Боже, Боже мой, я в тебя верю,
признаю себя сыном Твоим.
Разъярённый, пустой и нервозный
брошен в мире телесном, густом,
но ведь эти далёкие звезды –
Мой единственный дом.
Зерно
Вы видели когда-нибудь зерно?
Положено на влажную бумагу
Иссохшее от времени, оно,
В себя вбирает жизненную влагу.
Разбухло, вид величия лишен,
Так мертвенно белесо и ничтожно.
Проходит день, и острый корешок
Натягивает тоненькую кожу.
Проклюнулся. Нелеп и некрасив,
Как – будто коготь выпускает хищник,
А на спине набух уже нарыв,
И коготь все растет и влагу ищет.
И вот росток ладони смог открыть,
Рожденный покорять и покорить.
Бадминтон
Волан летит, летит волан,
Звенит в руке ракетка,
Ты девочка, я – мальчуган.
Волан застрял на ветке.
Сбивая яблоневый цвет,
Он падает к нам в руки,
А сада нет, и мира нет,
И все умолкли звуки.
Волан летит и ветра смех,
Его не догоняет.
Ты прыгаешь – и юбка вверх,
А я волан роняю.
Благословен июнь
Благословен июнь в цветущих липах,
Блаженной земляничною порой,
Весь в яблочных круглящихся полипах,
Налитых плотной белой кислотой.
Рвать яблоки уже я не рискую,
И все-таки им радуюсь я вновь,
Июнь, как обещанье поцелуя,
Томит меня и будоражит кровь.
То тёплый ветер спального района
Несет в дыханьи пряный аромат,
И смотрит город с каждого балкона,
Действительно преображенный в сад!
Неутомимый рост, невидный глазу
Так мегаполис бережно хранит
И в тёмном парке юные проказы,
И тихий смех, и лёгкий жар ланит.
Состояние лета.
Мне спокойно и радостно жить,
Мне ничуть не тревожно,
И лучей золотая финифть
Оплела меня осторожно.
В летней капельке ясно дня,
Отражается солнце беспечно,
Это всё, это всё – для меня,
И дано мне навечно.
Детский смех над водой, тишина,
И небес голубых глубина,
И не хочется думать о том,
Что же там — за холстом...
Земляника
Господь придумал землянику.
Но кто ответит мне - зачем?
Чтоб в благости своей великой,
Он любовался, как я ем?
Она сверкает алым бликом,
По сути, лишняя совсем –
Причуда силы многоликой,
Не понимаемой никем.
А может в мире иллюзорном,
Предвидя летнюю жару.
Бог знал: под листиком узорным
Удобно будет комару
У лакомства нас поджидать,
Чтобы за жадность наказать.
Озеро «Светлояр»
Сияет озера покой
Смиренный, ясный и покорный,
И облаков текучий строй
В воде недвижной перевернут.
Одеты свежею листвой,
Березы светятся как будто.
Росой осыпанное утро,
В тени часовенки простой.
Привычный гомон не слыхать,
И тишиною колокольной
Чужое слово «благодать»
Вдруг вырывается невольно.
Ночная всадница
Весь мир зеленый в капельке сверкающей
Тебе несу я, милая. Лови!
Чтоб не пропал он, в миге замирающим
Губами ты его останови.
Взмах ласточки, стремительно летающей –
Легко прикосновение любви,
И нам с тобой, такого никогда ещё…
О шёлковые локоны твои!
Лети ночная всадница, горячая,
Слепым прикосновеньем ясно-зрячая,
Пришпоривая бёдрами коня.
Сверкая обнажённости доспехами,
Над временем, над вечностью, над вехами,
Проглатывай, как капельку, меня!
Двое
Положи мне голову на плечо,
Окунись в отпущенное тепло,
Отведенное время не истекло.
Слышишь: кровь пульсирует горячо.
Окунись с головою в мою судьбу,
Заблудись в паутине моих дорог,
Мы, конечно, сгинем когда-нибудь,
Каждый выйдет утром на свой порог.
Но покуда нас укрывает тьма,
И с планетой играют ладошки звёзд,
Я войду в твой космос, сойдя с ума.
Начиная новой вселенной рост.
Инь и Янь
Как двух начал извечных притяженье:
Смыкается, не зная ни о чём,
Так мы с тобой срастаемся в растенье,
Вхожу в твое тепло, как входят в дом.
И ты со мной! Лесная чаща, степь ли,
Квадратный угол городской тоски —
Качаешься ты, как цветок на стебле,
Качаешься, и руки — лепестки.
Слепые измерения сминая,
Вселенная Вселенную влечет,
Царит богиня — всадница нагая,
И огненный цветок во тьме цветёт!
Любоваться
Любоваться на тонкую вазу спины,
И томиться восторгом от худеньких плеч,
За тобою следить из моей глубины,
Каждый шаг твой на память беречь.
Так тянуться, не веря, и думать – мираж –
невозможно коснуться, быть рядом нельзя,
только вдруг ты волною внезапной обдашь,
Тёплым морем, где тени скользят.
Среди солнечных бликов в живой глубине,
пестрой рыбкой прибрежных камней.
Ты обнимешь меня, ты доверишься мне,
Станешь тайной моей.
Будет биться о берег прибой кружевной,
С галькой пальцами пены играть,
И ласкать изумрудной прозрачной волной,
И своею любовью качать.
Мотыльки
От кудряшек на шее до кончиков ног,
Всю тебя, как себя ощущаю,
Упиваюсь тобой, как языческий бог
Упивается свежестью мая.
Ты мне скажешь: Судьба проверяет меня,
И за счастье я буду наказан,
А любовь наша – яма, капкан, западня,
Сладкий яд, что прикончит не сразу.
И обнимешь меня, и ласкаешь, смеясь,
Так ответь мне, любимая, разве,
Разве можно распутать, порвать эту связь,
Вдохновляющий солнечный праздник.
Мы мгновенные блики на лике небес,
Мотыльками в звенящей лазури:
Были рядом вот только – и каждый исчез,
Унесенный дыханием бури.
Но когда мы сольёмся, отступит испуг!
Ни ловушек, ни смерти, ни гнева:
Вырастает в сплетении тысячи рук,
Над землею могучее древо.
Ранняя осень
Ранняя осень – позднее лето.
Солнце в зелёных ветвях.
Но желтизна проступает. И это,
Как седина на висках.
Пышно колышется зелень живая,
День ещё зноём печёт.
Но уже кучами листья сгребает
Дворников хмурый народ.
Россыпь рябины – парад ежегодный,
Радостная круговерть.
И кажется выдумкой космос холодный,
И кажется выдумкой смерть.
Осенняя любовь
Милый друг, не грусти, что весна позади,
Не печалься, что лето промчалось,
Еще бьётся веселое сердце в груди,
Еще целая осень осталась!
Еще яблоки с яблонь на землю летят,
И арбузы, как узники в клетках,
Еще держат деревья зеленый наряд,
Точно зонт над тобою, на ветках.
Это счастье, как рыбка в сеть солнечных дней,
Угодило: «Ну что тебе старче!»
И чем трепетный воздух с утра холодней,
Тем любовь моя чище и ярче.
Осень в лесу
Здесь у речки лесной, где звенит тишина,
Ночью небо становится ближе,
И горошины-звёзды на ветви сосна,
Точно бусы алмазные нижет.
Млечный купол, сверкая, в тиши вознесён,
Только изредка слышно из мрака,
Как в далёкой деревне облает свой сон,
Заскулит и затихнет собака.
Неожиданный плеск – лягушачий прыжок,
Вдруг посмотришь на воду, очнувшись,
Догорая, костёр затрепещет у ног,
Темным зверем, уютно свернувшись.
Так искрится холодная осени вязь,
Насекомых народ усыпляя,
И опавшие листья слегка серебрясь,
Кораблями в реке проплывают.
Начинается дождь
Начинается дождь – получается снег.
Близоруко мерцает фонарь.
Одиноко бредет в темноте человек –
Получается теплый январь,
Где за окнами кто-то глядит на свечу
И мерцает в стакане свеча.
Кто в сумраке скажет: «Остаться хочу…»
И сухими губами коснётся плеча.
А в соседней квартире читает стихи
Тонкорукий подросток – мечтательный взгляд,
Под девической челкой полно чепухи,
И сжимает внутри, и колени дрожат.
Телевизор включен на втором этаже,
И невидимый зритель застыл перед ним.
И он смотрит свой сон, а не «ящик» уже,
Тот, что с улицы кажется чудом цветным.
Там во сне этот зритель застыл в янтаре
Золотым насекомым – теперь не вернёшь,
И запуталось время в лучах фонарей:
Начинается снег – получается дождь.
Ева
Ты, как Ева, дрожала в объятьях моих,
В этот первый, единственный раз,
И была нам планета дана на двоих,
Целый мир, воплощенный для нас.
Время стало густым, как зима на ветвях,
Каждый миг впечатленьем наполнен,
Ещё лыжный румянец горел на щеках,
И ласкали горячие волны.
Ещё свежестью зимней дышала ты вся,
Когда обнял тебя я нагую.
И шары отражали, на елке вися,
Как снежинки друг друга целуют.
Женщина зимой
Сияющая белизна двора,
Хранит в себе следы ночной метели.
Зима в окне, как женщина с утра,
С которой я проснусь в одной постели.
В полуприкрытых веках уголёк,
Сон отпустить её еще не хочет,
Герани фантастический цветок
На подоконнике раскрылся ночью.
Просвечивает солнечная ткань,
И светом озаряет все предметы,
И снова заслоняется герань
Манящим и желанным силуэтом.
Коктейль усталости и чистоты,
Слепым предвосхищеньем, новым всплеском,
И розовые на окне цветы,
На белизне очерченные резко.
Любовь к людям
Люблю людей я, вы уж мне поверьте,
Чиновников, тех, правда, не люблю,
Подонкам всех мастей желаю смерти,
Тупым блондинкам – иногда грублю.
Амбалов бритых – опасаюсь встретить,
И хиппи, (тех, что курят коноплю),
Противные они, как злые дети,
Как женщины, с которыми не сплю.
Поэтов-братьев не люблю я тоже,
Но братьев же, любить всего трудней!
И контролеров ненавижу. Боже,
А кто их любит, хуже нет людей!
Повсюду простецы, козлы, зануды,
Но я люблю людей, ведь разум – чудо!
Носок
Вот носок-холостяк,
Совершенства его ни к чему,
Он – ненужный пустяк,
Брошен в душную тьму.
Он лежит, недвижим:
Хоть и крепкий, не старый –
Хилым братьям своим,
Абсолютно не пара.
Всех их выведут в свет,
Всех их выведут в люди,
А его - уже нет,
И прогулки не будет!
Но не брошу его,
Не беда, что заметный.
Вот друзья, отчего,
Я в носках разноцветных.
|
