Шаг вперед и в пропасть, и шаг опять, я все жду, что ты закричишь «стоять!», я же помню, как ты мне не дал пропасть, это было, было, мне ли не знать, ведь ты же сильный. Я еще стою, и почти не гнусь, не боюсь упасть, упаду и пусть, только сил не хватает уже, боюсь, удержать пружину. Говори, как прежде, что я никто, что зануда, ведьма и конь в пальто, что вопросы хватит уж задавать, ну я знаю, мне ли не знать, и что? Пусть зануда, глупая, но зато, может быть, тебя не поймет НИКТО, но обнять-то может? Я шатаюсь как на доске бычок, хоть и делаю вид, что все нипочем, только гордость вовсе тут не причем, ничего не стоит. Уходить не страшно, когда совсем, чтоб наотмашь, насмерть камнями стен, что прилежно строил. А вот так расстаться, едва дыша, с этим страхом, что намертво душу сжал, и живой остаться? И смотреть, смотреть каждый день как ты, ходишь где-то, поешь и берешь цветы, просто дышишь… Говоришь, болеешь, растишь детей, и не спишь ночами, а я болтаюсь где-то как тень, я не здесь, не рядом, что ночь, что день, хоть умри – забыл и не слышишь… Ну, давай, говорю себе, не тяни, ты давно исчезла в его тени, все равно сквозь тебя проходил насквозь, не запнувшись. Нет ни глаз, ни голоса, ни души, не докричаться, что ни пиши – он не слушал. Он из моря слов различал одно, то, что так тянуло его на дно, грустный признак. Это все мираж, что близки впритык, тебя нет давно, все как он привык – персональный призрак.
Но и призраком я буду здесь болтаться. Рядом, возле, поблизости: может статься, ты забудешь про почести и чины, все равно мы оба обречены на тоску, казалось бы, без причин, просто по друг другу… И стою как дура, уже без сил, вдруг шагну, а окажется, ты спешил, просто не успел протянуть мне руку.
|
