Еврейский меч России*.( Судьба генерала Льва Рохлина. )

Часть первая. ИСТОКИ.
Глава первая. Яков Рохлин, будущий отец Льва Рохлина.
Из воспоминаний Григория Александровича Пустырникова.

Ныне я израильтянин,
И зовут меня Гедалья,
(Так родители назвали)
А в России был Григорий.
Отчество моё – Абрамыч,
Александровичем звался,
Чтоб в России не дразнили.
А фамилия – Пустыльник.
Рассказать хочу о друге,
Будущем отце героя,
О котором ты напишешь.

Это было в сорок первом.
Оказались в окруженьи
И попали в плен. Фашисты
Приказали перед строем
Коммунистам и евреям
Выйти. Тут же расстреляли.
Я высокий, белокурый,
На еврея не похожий,
Потому в строю остался,
И фамилию назвал я,
Имя, отчество – другие,
И никто меня не выдал.

А потом, в сорок четвёртом,
Мы бежали к партизанам,
А в апреле, в сорок пятом,
Я уж был в родной Одессе.
Только радости особой
Мне не довелось изведать:
Тут же всех нас, бывших пленных –
Снова в лагерь, за «колючку».
Там я встретил День Победы.
СМЕРШ. Допросы и проверки,
А в июле – в новый лагерь,
Но не в концентрационный,
А в другой: фильтрационный.

Есть в Киргизии посёлок,
Называется Майлису.
Вот туда и привезли нас,
На рудник на смертоносный,
Там уран мы добывали.
Я бы там погиб. Но просто
Повезло: ведь, я электрик,
И меня определили
Не на шахту, слава Б-гу,
На подстанцию. Монтажник.
Потому-то я и выжил.

Хочешь знать, как мы там жили?
В глинобитные бараки,
По пятьсот нас набивали
В каждый. Спали мы на нарах
Двухэтажных. А матрасы,
Хлопком скомканным набиты
И кишели все клопами.
Кто на шахте, все болели,
Сколько их поумирало!
А причины мы не знали.
Голод? Плохо там кормили,
Как в концлагере. Но всё же
Там страшнее был убийца:
Радиация… Ты знаешь,
Что начинка первой бомбы
Атомной была оттуда,
Из проклятой этой шахты?

Там и встретился мне Яша,
Яша Рохлин с Казахстана.
С ним мы крепко подружились.
Всё мы знали друг о друге.
Знаешь, как в плену он спасся?
Он татарином назвался:
Я, мол, Якуб Рахматулин,
Потому и обрезанье:
Ведь татары – мусульмане.
Хорошо владел татарским,
Да и внешность не типична
Для еврея. Так и выжил.
Рассказал мне, что женат он,
Что остались в Казахстане
И жена, и сын, и дочка.
Как же он по ним тоскует!
И мечтает непременно,
Коль судьба – живым остаться,
В Казахстан, к семье вернуться.
«Только выживу ль – не знаю», –
Заключил рассказ он грустно.
Да, он выглядел ужасно:
Ведь, на шахте он работал,
Так ослаб, что еле ноги
Волочил. «Большая просьба:
Помоги уйти из шахты
На наземную работу,
А не то я здесь погибну.
Ты замолви там словечко
Пред начальством». Удалось мне,
И подсобником на кухню
Он попал. Стал поправляться.
Так что, выручил я друга,
Он потом домой вернулся,
Через год после Победы,
Год ещё прошёл – родился
Третий, мальчик. Львом назвали.
Вырос он, стал генералом,
О котором ты расскажешь.

*По материалам очерка Якова
Штернберга, израильского журналиста.