Себя порой я вижу в старенькой избушке, затерянной во времени в загадочной тайге, Где ветхая сосна стучит, как колотушкой, в квадрат окна, с осенними слезами на стекле. Ещё дымится самовар, застыли свечи, как запах женщины давно не попадал сюда! И над кроваткой детский смех уже не плещет, и не кружится облачко младенческого сна.
Взяв утром старое ружьё, тропой знакомой, оставив позади дикообразные кусты, К опушке выйти, где шурша сухой соломой, бродяга-ветер в стог швырял засохшие листы. Потом такой шёл дождь, что холодели руки, казалось, слёзы превращались в льдинки на щеках, А ближе к вечеру под грустный крик разлуки летящих птиц, я брёл домой, запутавшись в лугах.
Там из болота лезло нечто колдовское, такое, что в кромешной темноте понять нельзя, С знакомым запахом морошки, зверобоя, неся проклятия и дым таёжного огня. И захотелось вдруг шагать тропой знакомой меж стройных сосен, над которыми горит звезда, В уют привычный тёплого, родного дома, где всё витало облачко ребяческого сна.
|