Я в шесть утра обычно на наряде
даю заданья на рабочий день.
А нынче праздник, так чего же ради
вставать так рано? Да к тому же лень.
Со мной ещё такого не бывало –
элементарно не хочу вставать,
а кутаюсь по-детски в одеяло,
как будто мне сейчас на всё плевать, –
на Первомайский митинг, на начальство,
с которым надо будет снова пить
за то, что мне вчера значок вручали,
желая «долго в авангарде быть».
С тоскою вспомнил я вчерашний вечер:
нарядный зал и праздничный настрой,
улыбки и торжественные речи,
а после пьянки – в сквере мордобой.
Затеял кто-то из не награждённых –
милиция виновников найдёт.
Но сколько их, вниманьем обойдённых,
кто с камнем и ножом за пазухою ждёт
за поворотом, за углом, в подъезде,
где в сумерках бандита не видать.
И не удастся на партийном съезде
в народе нашем это обуздать.
Насколько я увереннее в шахте
в поступках окружающих людей.
Здесь при беде ведут себя не шатко,
не встретишь в будни каверзных затей.
Здесь пустословие не очень чтится,
хоть байки любят, любят пошутить.
На митинге ж водичка будет литься,
и лозунгами будут говорить.
Но как не хочется, вставать-то надо.
Жена на кухне ждёт меня давно.
С деревьев, полувысохших, рулады
певучих птиц врываются в окно.
И солнце первомайское искрится,
и мне слова как будто бы слышны:
«Пусть будет также, и, как говорится ,
лишь только, чтобы не было войны».
1967 г.
|
