В юности беспечно песни пели, По душе кабацкий был угар, Унесли нас тройки сквозь метели, Под весёлый перебор гитар. Ночь кружилась раненою птицей И шампанское лилось рекой, Как тогда хотелось притвориться, Что не надо жизни нам иной. Вот уже гитары петь устали, Ослабели струны на колках, Только нас ещё куда-то мчали Тройки с бубенцами на дугах.
Дорогой длинною, да ночкой лунною... (Всё, как поётся в песне старой той), Ну и, конечно же, с ней - семиструнною, Гитарой звонкою, в степи родной!
Подтяните струны на гитарах Пусть они как прежде зазвенят, Пусть споют о тех душевных ранах, О которых помнить не хотят. Я просил залётных: «Погодите, Ну, зачем нам эта кутерьма? Вы на шаг спокойный перейдите Бубенцы сведут меня с ума!» Бубенцы рыдали и смеялись, Нам, даря безумие страстей. Наши тройки всё куда-то мчались Чехардою бесшабашных дней.
Дорогой длинною, да ночкой лунною... (Всё, как поётся в песне старой той), Ну и, конечно же, с ней - семиструнною, Гитарой звонкою, в степи родной!
На гитарах струны оборвались, Захлебнулись плачем бубенцы. И от скачки кони надорвались Их ведут тихонько под уздцы. Да и мы своё уже отпели, Нам пора, как видно, на покой, Наши дни шальные пролетели, Бубенцы звонят «за упокой». Наши песни будут петь другие, С молодым румянцем на щеках. Унесут их годы удалые В тройках с бубенцами на дугах.
Дорогой длинною, да ночкой лунною... (Всё, как поётся в песне старой той), Ну и, конечно же, с ней - семиструнною, Гитарой звонкою, в степи родной!
