А в облаках из снов и пепла,
На крышах тронутых судьбой
И паутинами на ветках,
Не замечая за собой
Того, что видеть неприятно
И неприлично описать,
Сражалась с диким финским ветром
Прогнивших духом благодать.
И на людей внизу спускались
Её кровавые куски,
И, как понятно что, болтались
Они в свинцовости реки.
Здесь никому давно не нужно
Их скудных жертв, их синих грёз,
Их долгих, нудных старых песен,
Их непонятно сладких слёз.
И зашифрованных страданий
В невыносимой тишине
Сундук, окованный железом,
Давно почил на невском дне.
И любят страшно проклиная,
И ненавидят всей душой,
И претворяются, что знают,
До несогласия с собой,
О всём о том, о чём наивно
Предполагали по ночам
А тот, кто знал, и знал наверно,
Давно навечно замолчал.
Но стены помнят, стены знают,
Хотя хотели бы забыть
О всём, что не было и было,
И что вполне могло бы быть…
|
